Сильвия из царства лис. Алиса Пахомова

к дому семьи Де Ля Руже, чтобы сжечь их заживо. Тут же подоспели Отец Кушон и епископ, а за ними рядом шагали монахи.

      Встав впереди отряда рыцарей вместе с судьей Ришаром, они взяли факелы, епископ высоко поднял крест, и они двинулись инквизировать рыжеволосую семью. А пока они шли, по деревне эхом разносилась песня в десятки голосов:

      " Мы идем, идем, идем, чтобы спасти народ

      От мрака, страха, бедствий, всех невзгод,

      За это дело важное беремся мы,

      Дабы сжечь до тла детей сатаны.

      Спасем великую страну от ведьм, колдунов,

      Освободив ее от магии и дьявольских оков,

      Безбожество огневолосое с лица земли сотрем,

      Семью Де Ля Руже до пепла сожжем.

      И пусть они горят, безбожники нечистые!

      Мы боремся за правду и за истину,

      За право истины нашей церкви Святой,

      Семью Де Ля Ружей в огонь!

      Их взгляд холодный, а волосы как пламя,

      Горящее во всяком месте ада,

      Вся этот бесовщину с нас долой!

      Семью Де Ля Руже в огонь! "

      Во время того, как проходил марш отряда с факелами под эту жуткую песню, по лесной опушке, неподалеку от дома семьи Де Ля Руже пробегал рыжий лис. Услышав громкие лозунги отряда, лис стал наблюдать за происходящим.

      Супруга Жирарда подала ужин на стол. Семья помолилась и принялась опустошать тарелки с горячим луковым супом. Жаклин никак не принималась есть, постоянно мешая ложкой по тарелке, о чем-то волнительно рассуждая.

      – Жаклин, дорогая, почему ты не ешь? – спросил её супруг. – Сегодня ты приготовила отличный луковый суп. Съешь хотя бы ложечку.

      Она лишь хлебнула пару капель и, отведя взгляд, продолжила блуждать в своих мыслях.

      – Жаклин, я вижу, что тебя что-то беспокоит, – погладил её по золотисто-рыжим волосам Жирард. – Если слова соседей задели тебя, не обращай внимания на мнения людей, недовольных собственной жизнью. Они уже не первый день и не первый год распускают сплетни о нас.

      – Не это меня беспокоит, любимый, – глубоко вздохнув, сказала Жаклин. – Я боюсь, что это может обернуться бедой. Ты же знаешь, что в нашей стране уже много лет действует инквизиция, и её костры горят по всей Европе. Любой ложный донос болтливых соседей может стоить нам жизни, и в любой момент сюда могут приехать уполномоченные из Руана. Тогда, боюсь даже представить, что с нами могут сделать.

      – Жаклин, – прижал её к себе муж и не успел ничего сказать, как в дверь начали стучать с шумом.

      Стук был постоянным. Всех насторожило такое явление. Новорожденная малышка в колыбели, проснувшись, начала громко плакать. Жаклин побежала к младенцу.

      – Семья Де Ля Руже! – прозвучал голос Отца Кушона за дверью. – Семья Де Ля Руже, немедленно откройте дверь!

      Жирард открыл дверь, когда внезапно Отец Кушон надменно толкнул его своим огромным животом и вошёл внутрь. За ним последовали епископ и судья, за которыми был виден отряд стражи с факелами. Судья месье