Амстердамское пари. Агнесса Милославская

к чему объяснения, когда мне и так всё понятно? Кладу руку ему на плечо, проникновенно заглядывая в глаза:

      – Всё в порядке.

      – Правда?

      – Точно… – отвечаю я, слегка касаясь пальцами его кисти, которой он тут же перехватывает мою и подносит к своим губам:

      – О, дева Мария… ты прекрасна.

      Его взгляд сквозь очки поднимает во мне множество желаний и чувств, которые я, хотя и отлично контролирую, вот-вот готова отпустить, поддавшись порыву.

      По всей видимости, Август – неплохой аналитик, потому что в следующий момент он берет меня за руку и тянет на себя.

      – Послушай, – пока мы направляемся в сторону ресторана, говорит он: « Послушай, я знаю, всё это покажется тебе очень быстрым, но…»

      В который раз не даю ему договорить, перехватывая инициативу:

      – Я здесь всего на неделю, второй день из которой уже подходит к концу. Мы будем терять время за разговорами или подарим друг другу незабываемые впечатления об отпуске?

      Кажется, мои слова его ошарашили, потому что взгляд из-под очков на меня обращен ну очень удивленный. Н-да, господин, похоже, думал, что я буду ломаться, как это обычно бывает у девушек.

      Но какой смысл отказывать себе в удовольствии закрутить интрижку с этим красавчиком?

      – А ужин?

      – Что насчёт заказать его в номер?

      Его удивленный взгляд вызывает улыбку на моем лице. Похоже, он и впрямь не ожидал такого поворота событий:

      – Даже так… Воля ваша, мадемуазель.

      Кажется, я умею шокировать.

      Пока Август вызывает такси, смотрюсь в витрину магазина, поправляя строгое черное платье. По нему и не скажешь, какой ветреной может оказаться его обладательница.

      Уже будучи на заднем сиденье автомобиля, мы совершенно беззастенчиво целуемся, сплетаясь в объятиях друг друга.

      Точно так же, сплетаясь в объятиях, вваливаемся в номер с видом на Эйхавен.

      – Не могу оторваться от тебя…

      Дальше – провал…

      И лишь яркими вспышками я обнаруживаю себя то на кровати, то в душевой, а то и вовсе на барной стойке, покуда Август с немецкой точностью заставляет моё тело с трепетом откликаться на каждое его прикосновение…

      И вот, наконец, мы снова оказываемся за барной стойкой, правда теперь я – в его белоснежной рубашке , небрежно застёгнутой всего на одну пуговицу, а он – лишь в одних брюках.

      Он всё так же удивленно, как тогда, у театра, смотрит на меня , после чего подходит ближе, прижимает к себе и нагло целует в губы, властно, но не особо сильно сжимая в кулак копну моих волос:

      – Поразительно…

      – Что именно?

      Его сердце стучит так громко, что я слышу его даже на небольшом расстоянии.

      – То, что между нами… это просто поразительно.

      Улыбаясь, обхожу его спереди и расстегивая рубашку, бросаю ее на стул:

      – Я – в душ. Составишь мне компанию?

      – Спрашиваешь…

      Под струями теплой воды мы снова целуемся, забываясь в объятиях…

      ***

      Наутро обнаруживаю себя посреди огромной двуспальной кровати.

      Августа