Давай забудем друг друга. Мила Любимая

них так просто: обмануть, предать, а потом еще выставить девушку виноватой во всех смертных грехах.

      Вот только парень, которого я выбрала, сделал это на виду у всех. Прошелся бульдозером и останавливаться на достигнутом не собирался.

      – Глазками хлопает, губки надула, вы посмотрите на нее! – все не угомонится Авдеев. – Еще заплачь. Поломайся, как ты любишь. Вы с подружкой парой работаете или как?

      Ну и гад…

      – Авдеев, ты там сохранился, что ли? – не скрывает своего сарказма Маша. – Мира, пошли отсюда.

      Да я и сама рада свалить. Если бы Егор так крепко не держал меня.

      – Князева, а может, сделаешь мне приятное по старой памяти? В конце концов, у меня день рождения…

      Это стало последней каплей в чаше моего ангельского терпения.

      – Пошел ты!

      С силой оттолкнула его от себя и отошла на безопасное расстояние от парня. У него точно шарики за ролики заехали. Другого объяснения банально нет.

      Спятил!

      Он ломанулся следом, грубо дернул за руку, так что рукав платья опасно затрещал по швам. Но не успела я толком испугаться, как оказалась за широкой и надежной спиной Тарасова.

      – Не трогай ее. Остынь, Авдеев.

      Голос Ника звучал спокойно и от того особенно пугающе.

      Егор бросился на Тарасова с кулаками. Ник увернулся в самый последний момент, будто специально ждал, когда противник окажется максимально близко.

      Уверенным и стремительным движением он сначала врезал ему по лицу, а после заломил Егору руки за спину, тот неестественно выгнулся в спине и рухнул на колени. Физиономия его перекосилась от невыносимой боли…

      Мое сердце замерло от впрыскиваний инъекции коктейля из страха, паники и адреналина. По коже поползли липкие противные мурашки, словно маленькие назойливые насекомые.

      – Проси прощения у Князевой.

      Боже! Кому нужно это дешевое представление?

      – Отвали, Ник! – рычит Егор, сплевывая кровь. – Не нарывайся!

      – Не передо мной, – хищно усмехается Тарасов, бросая на меня ледяной взгляд, пробирающий до мурашек. – Девочек обижать – это моветон. Или папа с мамой тебя этому не научили?

      – Ни-и-и-ки-та!!!

      Я точно услышала хруст костей. Больше ни на что другое этот противный глухой звук не может быть похож. К тому же Егор сильно побледнел и едва слышно промямлил что-то похожее на «Прости меня, Мира».

      Пропустила момент, когда руки, которые буквально только что чуть не переломали кости козлу бывшему, сомкнулись теперь на моей талии.

      Мамочка!

      – Не замерзла? – спрашивает Ник почти заботливо. И словно нас совсем не окружает толпа людей. – Трясешься вся.

      – Нет, – ищу глазами Машу. Подруга стоит рядом, цепляясь за руку Сотникова. – Спасибо, что вступился.

      – Давай, бери Савельеву, и в дом.

      – Нет, – стараюсь говорить спокойно, но напряжение дает о себе знать, голос немного дрожит от нервов и пережитого стресса. – Мы домой. Сейчас найду телефон и…

      – Князева, – устало выдыхает Никита. – Не