Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!. Виталий Полищук

мы обряжались в громоздкое одеяние, напоминающее скафандр глубоководника. Весь этап отнимал почти час времени.

      Спуск в помещение спеццеха (мы называли этот этап «спуском в шахту») отнимал почти полчаса. По пути вниз проводилось дезинфекция костюма – обмыв его водой и сушка.

      Работали мы по двое, причем один совершал все рабочие операции, второй был на подстраховке и кроме этого контролировал действия основного инженера – чтобы не перепутал показания приборов, правильно осуществлял регулировки аппаратуры. Ну, и в случае, если произойдет «ЧП» (например, вдруг потеряет сознание один из нас) второй был о б я з а н довести процедуру регулировки аппаратурных блоков до конца и только затем совершить все действия согласно аварийного регламента.

      Непосредственно в лаборатории под землей можно было находиться не более получаса.

      Основной инженер поочередно снимал показания приборов, сверял их с нормативными в журнале, делал запись. Если показания откланялись, следовал доклад наверх, где в это время находились представители конструкторской группы, те давали рекомендации по осуществлению регулировок, после чего оставалось пощелкать несколькими переключателями и повернуть некоторые тумблеры, приводя стрелки приборов в нужное положение.

      За 5 минут до окончания 30-минутных работ ревела сирена и начинала мигать красная лампа. Инженер-дублер быстро проверял еще раз показания приборов, запрашивал разрешение на выход из помещения лаборатории и начинался самый мучительный этап – подъем. Он длился около часа, в это время костюмы снаружи несколько раз обрабатывались спецсредствами, высушивались, а перед выходом «из шахты» наружу внимательно исследовались механическими манипуляторами, снабженными различными приборами-искателями.

      Если не было радиационного фона, химического заражения и еще бог знает каких опасностей, мы выходили наружу.

      Из костюмов нас осторожно извлекали техники, и теперь уже наши тела тщательно «обнюхивались» датчиками. Затем нас обследовали врачи.

      Далее следовал обед в столовой – рацион был выше всяких похвал! – и после часового отдыха нас вновь осматривали медики. Только после этого служебный транспорт развозил нас по домам.

      На следующий день все повторялось, только теперь дублером был второй из нас.

      Выходной день – воскресенье. В этот день в нашем подземном «бунгало» колдовали ученые – это был их день регламентных работ.

      Каждые три месяца у нас был трехнедельный санаторий плюс неделя отпуска «для решения личных вопросов».

      Каждые три года – двухмесячный отпуск (естественно, с обязательным трехнедельным пребыванием в санатории) и отдыхом на Черном море. Или – в другой местности, «по желанию заказчика».

      Конечно, уже после нескольких первых смен нам становилось ясно, что все мы – смертники. Но что было делать?

      На пенсию мы выходили в 35 лет, отработать «под