Дворянские записки. Александр Константинович Тулубьев

Войдя в будуар жены, Голубев поставил к окну стул, сел на него и, посадив Л.П. себе на колени, стали смотреть вдаль. Лаская и обнимая жену, Голубев думал о том, какой он счастливый. Ему казалось, что нет счастливее его человека на свете. Ему даже стало страшно. Всего прошло потора года, как он окончил учебное заведение, а сейчас уже имеет женой ту, о которой ещё год тому назад не посмел бы подумать, как о женщине, у которой он сможет просить руки.

      Ему ещё через месяц исполнится 24 года, а он уже занимает ответственную и самостоятельную должность, вполне обеспечивающую безбедное существование. Вероятно, долго просидели бы они, испытывая восторженное чувство от близости друг к другу, и смотрели безмолвно в окно, если бы не Ахмет, пришедший сказать, что стол к обеду накрыт и суп подан.

      Так началась новая жизнь!

      Ахмет оказался очень услужливый, разговорчивый и весёлый татарин. Чрезмерное старание его и угощение, веселило молодых. За обедом молодые выпили по рюмке наливки за здоровье друг друга, а в два часа дня Голубев уже вновь оставил жену, уехав верхом на работы до вечера.

      Уезжая, Л.П. спросила его, по какой дороге он вернётся вечером домой. Он догадался, что она хочет встретить его. И действительно, подъезжая к хутору, он увидел Л.П., идущую посадками к нему навстречу. «Пират» сопровождал её. Подъехав, Голубев слез с лошади и, ведя её в поводу, пошёл рядом с Л.П., расспрашивая, как провела она без него время. Ему было досадно, что рабочий день ещё не кончен. Пока Ахмет накрывал стол для ужина, Голубев подошёл в контору делать наряд работ на следующий день.

      В конторе Голубева встретили бухгалтер, староста и десятники. Все они поздравили его и пожелали счастья в семейной жизни. У всех на лицах была неподдельная радость. Голубев невольно подумал: «Неужели, женатый управляющий для них имеет больший вес, чем холостой?».

      Вернувшись из конторы и поужинав, Голубев почувствовал себя очень тревожно. Ведь ему предстоит сейчас остаться на всю ночь с молодой женой с глазу на глаз. Ему было бы легче это сделать, если бы до этого он не знал женщин, продающих любовь. Встав из-за стола, он не знал, как ему поступить и что сказать жене, так как он к ней испытывал какое-то особое благовение. Но и тут она выручила его. Немного конфузясь, она сказала: «Ну, Ваня! Я сейчас пойду наверх, а ты, пожалуйста, не входи, пока я потушу огонь, нам нужно постепенно привыкнуть друг к другу». Голубев понял, что такому культурному человеку, как его жена, трудно будет сразу побороть свой девичий стыд, раздеваясь первый раз перед мужчиной. Через четверть часа Голубев вошёл в спальню, в которой хотя и была потушена свеча, всё же было достаточно светло от лунного света, проникающего в окна. Через пять минут он уже лежал на своей кровати, стоящей рядом с кроватью жены.

      Уже со следующего дня жизнь супругов Голубевых вошла в нормальную колею. С пяти часов утра и до двенадцати дня и с двух часов до захода солнца Голубев был на сельхоз работах, или объезжал скотоводческие фермы. Л.П., если позволяла хорошая погода, располагалась