Сладкий грех. Мои эльфы. Анна Алексеева

всех подробностях помнила, что мне при этом снилось – мой вызывающе красивый раб, который сдержал слово и исполнил свою угрозу.

      – Проклятие! – выругалась я, потому что Эридан наверняка слышал мои стоны. И, готова поклясться, точно знал, чем они были вызваны.

      Но когда в дверь постучали, и я, накинув халат, пошла открывать, мой взгляд невольно метнулся ко входу в игровую комнату. Мой пленник, видимый через небольшую щель, крепко спал. Или притворялся. Его грудь мерно вздымалась, и на ней больше не видны были ярко алые рубцы, что оставались там с вечера. Похоже, Пра готовила действительно чудодейственную мазь.

      На пороге, вопреки ожиданиям, оказалась вовсе не горничная, а отец Алианы – Айвор Этри. Немного помятый и опухший после попойки, он явился в сопровождении того самого стражника, что вечером выпроваживал Вэйда.

      – Доброе утро, – поздоровалась я, отступая в сторону.

      – Хотел бы ответить тем же, да не могу, – хмуро ответил Айвор, проходя в мою гостиную. – Вэйд сказал, ты на него напала.

      – Напала? – возмутилась я. – Я себя защищала. Если бы не это, он бы меня ударил!

      – И имел бы на это полное право, – холодно напомнил мне мужчина. – Я давал тебе много вольностей, но ты, кажется, забываешься.

      Мой собственный отец пинками гнал бы до самой границы того, кто посмел бы поднять на меня руку. А этот встал на сторону Вэйда Ландера. И как Алиана вообще дожила до своих лет с таким родственничком?

      – Никто не имеет права безнаказанно причинять мне вред, – я упрямо вздернула подбородок. – Знаешь ли ты, что он явился пьяный в мою комнату после захода солнца?

      – Ты сама виновата, что открыла ему дверь. Приличные дочери так не поступают.

      – Я должна была оставить его орать за дверью? – не поверила своим ушам я. Знала бы, что так будет правильнее, легла бы спать под вопли Вэйда, не обращая внимания на его угрозы.

      – Он сказал, что пришел просто поговорить, – я не представляла, что хотел услышать от меня Айвор Этри. Слова раскаяния? Но я ничуть не жалела, что приложила самовлюбленного жениха об стену. И сделала бы это снова, если бы ситуация повторилась.

      – И что дальше? – спросила я, напряженно глядя в глаза мужчины.

      – Он требует для тебя наказания, – со вздохом ответил Айвор. – Двадцать плетей у позорного столба.

      – И ты это допустишь? – мой голос сорвался на хрип. – Спустить с меня шкуру лишь за то, что я защищалась?

      У нас в Вианоре тоже пороли провинившихся, но это были преступники, действительно заслужившие суровое наказание. И двадцать плетей для женщины – верная смерть. Наверняка Вэйд это знал, и я еще раз смогла убедиться, какой же он на самом деле ублюдок.