Литургия в краю волков. Повесть из сборника «Шрамы». Александр Дёмышев

в свои шестьдесят три священник был давним знакомым батюшки Михаила. Отец Леонид, исполнявший обязанности епархиального секретаря, был высок, худ, нескладен, сутул. Свисающие руки-плети и потёртые башмаки невероятно большого размера дополняли картину. Сквозь длинную и широкую, рыжую с проседью бороду отца Леонида всегда пробивалась очень располагающая улыбка, синие глаза его лучились добротой.

      «Такой замечательной бородищи нет ни на одном здешнем портрете!» – с невольным восторгом подумалось батюшке Михаилу.

      Родился отец Леонид под Котельничем в семье простых верующих людей. Укрепляться же в вере пришлось ему в молодости, на фронте. Попав однажды под страшную бомбёжку на станции Ольховка, дал тогда молодой солдатик зарок: если останется жив, посвятить свою жизнь служению Богу. Так после войны и воцерковился.

      Священники обнялись, троекратно расцеловались. После дежурного «С праздником, с праздником!» отец Леонид перешёл к делу:

      – Ты ведь отца Дорофея знаешь?

      – Отца Дорофея Верхнекамского? – уточнил Михаил, хотя понятно было и без уточнений – других Дорофеев в епархии не водилось.

      Улыбка отца Леонида стала ещё шире и ласковее. Он кивнул. Верхнекамским отца Дорофея клирики прозывали меж собой по географии мест, где он почти всю свою долгую, полную трудов и лишений жизнь подвизался.

      – Занемог наш отец Дорофей. Холодов ещё не было, а он успел уже схватить воспаление лёгких. Возраст! Третью неделю прикован к одру болезни. Вроде идёт на поправку, но… Короче, по поручению епископа, – тут отец Леонид на секунду осёкся, – э-э-э… ну, то есть, в смысле… уже архиепископа. Никак ещё не привыкну к новому чину нашего Вятского… ну, то есть, в смысле… пока ещё Кировского предстоятеля…

      Усмехнувшись над путаницей собственной речи, отец Леонид подытожил:

      – В общем, болящего требуется навестить, гостинцы ему передать, по хозяйству, может, чего подмогнуть – жена-то его, Зинаида Петровна, хоть и шустрая попадья, но ведь тоже в летах преклонных.

      – Когда благословите с гостинцами ехать? – батюшка Михаил весь подтянулся. До поездок он был охоч, поездок в последнее время ему не хватало. Тем более, что приобретённый всего лишь полгода назад подержанный «москвич» был первой личной его машиной, и накататься всласть батюшка Михаил ещё не успел.

      – Погодь, погодь. Гостинцы – это не главное. Ты в курсе, что в тех краях глухоманных отец Дорофей – единственный священник на сто вёрст окрест? Получается, пасомые остались без пастыря. Временно, я надеюсь. Вот архиепископ Хрисанф и благословил молодёжь нашу на ратный подвиг, – глаза отца Леонида озорно блестели. – Короче, нужно будет там отслужить литургию. Даже две литургии. Одну – в поселковом храме, другую – в колонии тамошней. Отец Дорофей и тут, и там успевал; ну, а мы вас двоих добрых молодцев посылаем.

      – Хорошо, в дороге вдвоём сподручнее.