Пригоршни из туесков памяти. Части первая, вторая и третья. Виктор Воронов

своим знакомым– за триста километров от Москвы, в Тверской области.

      Для нас в то время и это было хорошо! И мы, не жалея сил, принялись ремонтировать, обустраивать и строить, разводить огород, сажать картошку и делать другие деревенские дела.

      Поскольку всем этим после детства, во время жизни по разным городам, нам заниматься не приходилось, то, соскучившись по деревенской работе, мы с энтузиазмом делали всё. И всё это напоминало детские годы.

      Проснувшись под песню соседского петуха и выйдя на крыльцо, я глазами искал горы и сопки. У нас, в забайкальской деревне Черемхово они с одной стороны дома были почти рядом (деревня стояла вдоль склонов этих гор и сопок), а если взглянуть по другую сторону дома, то горы синели вдали, за рекой и её долиной.

      Здесь же в Пустошке, на тверской, как говорят, исконно русской земле, гор никогда и не было.

      Эту аналогию с Черемхово ловил и ловлю в Пустошке постоянно. Мама даже однажды сказала, что мы и дом-то там, наверное, купили из-за тоски по родной деревне. Может быть и так, поскольку деревенский быт и труд нам всем в радость.

      В Пустошке мы усиленно занялись «сельскохозяйственными работами». Будто какой-то долг чувствовали перед нашей деревней. Конечно, деревня была у каждого из нас своя. Та, которую мы в своё время оставили и переехали в город. Несомненно, что в городе жить комфортнее, да и перспективнее в любом смысле слова, чем в деревне. Но где-то в глубине души всё равно стыдно и жалко, что как бы предали деревню, совершили своего рода бегство от тяжёлого деревенского труда и деревенских условий жизни. Погнались за получением образования и за цивилизацией. А цивилизация отплачивает теперь нам другим «товаром» – ухудшением здоровья, нервным истощением, утратой духовных и нравственных ценностей и многими, многими другими нехорошими «штуковинами».

      Работая на своём приусадебном участке, ощущаешь себя как бы хозяином земли, землепашцем, от усилий которого зависит не только благополучие твоей семьи, деревни, но и страны в целом.

      Поначалу соседи по деревне присматривались к нам, как, мол, городские себя покажут в труде на земле, не лодыри ли? Но вскоре все убедились, что большинство деревенских дел для нас было ранее знакомо. А чего не знали, то не стыдились спрашивать и осваивать.

      С первого лета в Пустошке мы развернулись почти как колхозная бригада. И земля, будучи несколько лет заброшенная и в то же время отдохнувшая, да ещё хорошо удобренная навозом, дала прекрасный урожай.

      Посадили немало картошки и собрали её осенью почти восемьдесят мешков. Не знали, куда девать – раздавали всем вплоть до следующего лета. Вырастили огурцы, помидоры и много других овощей и ягод. Собирали в лесу чернику, малину и насолили грибов.

      Кроме этого, сделали ремонт дома и сарая, обустроили усадьбу, построили баню и теплицу. Большую помощь в этом нам оказывали многие наши новые односельчане.

      В первые «дачные» сезоны в Пустошке, вокруг дома вовсю гудели трактора и кипела работа: пахали поля, сеяли и убирали овёс,