Темнейджеры – 2. Питер, прощай!. Александр Егоров

пришлось вынужденно прервать. Идиотский хоровод распался. Точнее, разлетелся. Примерно так, как разлетаются шары на бильярде от первого удара.

      Заговорщики убегали вприпрыжку и вопили на разные голоса. Маркес и здесь задавал тон. Да еще норовил командовать:

      – К озеру! К озеру! – орал он. – Волк не пойдет в воду! Откуда здесь вообще волки? И это… позвоните в полицию кто-нибудь! Я телефон потерял!

      Я наслаждался.

      Когда последний лузер скрылся между соснами, я подошел к Веронике. Она сидела одна у догоравшего костра, закрыв лицо руками. Вряд ли она плакала. Просто ей было тоскливо. Если честно, мне тоже.

      Я опустил голову и прижал уши. И слегка поджал хвост.

      – Прости, – сказал я беззвучно.

      Я знал, что она поймет. Ведь мы были близкими по крови. Когда-то я уже рассказывал об этом.

      – Чтоб ты сдох, зверюга, – проговорила Вероника, не поднимая взгляда. – Зачем ты так с ними?

      – Я просто посмеяться хотел, – сказал я. – А они не поняли.

      Тут моя сестренка все-таки всхлипнула.

      – Перекинься обратно, – попросила она. – Ненавижу, когда псиной воняет.

      Я послушно сменил облик. Подтянул джинсы на коленках и присел рядом.

      – Вот и я, – сказал я. – Не обижайся, Ника…

      Тогда она наконец посмотрела на меня. Улыбнулась сквозь слезы:

      – Надо было тебя и дальше мюслями кормить. И овсянкой. А то одичал совсем.

      – Я бы тогда твоего Маркеса сожрал.

      Вероника брезгливо поморщилась.

      – Никакой он не мой. Слышишь, Сережка? Я сама по себе. Запомни это.

      – Так я зря, что ли, старался?

      Вероника покачала головой.

      – Я и так всё про него знаю, – серьезно сказала она. – Просто… если не с ними… с кем мне еще быть? Я же не могу перекидываться, как ты. А с другими мне неинтересно…

      На берегу озера пахнет перепрелым камышом и тиной. Революционеры во главе со своим вождём стоят по пояс в воде. Похоже, они решили спастись таким образом от бешеного волка-оборотня с горящими глазами и оскаленными клыками. В целом у них получилось.

      Правда, у некоторых уже течет из носа.

      – Волк убежал, можешь выходить, – говорит Вероника Маркесу. – А то отморозишь себе что-нибудь.

      Вместо ответа он что-то невнятно мычит.

      – Я уезжаю отсюда, – говорю я Веронике. – Ты со мной?

      – Я остаюсь.

      Солнце садится, и небо становится фиолетовым. Я иду по давешней дорожке, подсвечивая путь фонариком. Туман висит между сосен, не делая попыток преградить мне путь. Пару раз я спотыкаюсь об корень. Все-таки это непростой лес, думаю я.

      Такси приезжает минут через десять. Я помню этого водителя. Совсем недавно, в прежней жизни, он забирал нас с тетей Эллой и ее чемоданами.

      Таксист приветливо улыбается и спрашивает:

      – Может, сразу в аэропорт?