Офелия и янтарные хроники. Мехтильда Глейзер

большим пальцем по складке между бровями, разглаживая её. А потом принялась рассказывать такую непостижимую историю, какой я и вообразить себе не могла.

      – Офелия, время – это река, – сообщила она. – Могучий поток, который охватывает весь земной шар, протекает и над и под землёй, и сквозь все горные хребты и по дну морей. Это гигантский океан, он проникает в самые дальние уголки самых дальних комнат. Время – это пыль.

      Она указала на узкую сероватую струйку на белой скатерти между нами. Лента пыли пошла рябью, стоило Бланш указательным пальцем описать над ней в воздухе дугу.

      – Большинство людей, конечно, не имеют об этом ни малейшего представления. Некоторые замечают, что время не везде ощущается одинаково и где-то оно, как кажется, ползёт, а не идёт. Например, в школах и на приёме у зубного врача. А в других местах, наоборот, пролетает незаметно. В отпуске, на море. Или в больших городах. Они думают, что это просто воображение, какой-то психологический эффект или что-то в этом роде. Никто, вероятно, не догадывается, что время обычно ускоряется на автострадах, а пробки возникают, когда поток времени затормаживается.

      – Ага, – сказала я, глядя на хлопья пыли на скатерти. Интересно, я правильно всё поняла? – Эта пыль – время?

      – Да. – Жак кивнул. – И ты, как и мы, одна из немногих, кто может его увидеть и направить. Наша семья принадлежит к потомкам знаменитой Янтарной линии, среди которых эта способность веками передавалась из поколения в поколение. Но не каждый из наших потомков становится этаким sans-temps, неподвластным времени, Вневременны́м, понимаешь? Нередко дар пропадает на несколько поколений, прежде чем снова проявиться. То, что и Грета, и ты оказались в числе избранных, поистине необыкновенно.

      Грета! Я охнула.

      – Так вот почему вы нас сюда привезли? – тихо спросила я. – Потому что мы видим время?

      У меня немного закружилась голова, но я быстро вспомнила свои тренировки по выживанию. Мой мир только что перевернули с ног на голову, но я не запаниковала. Сначала я всесторонне оценила ситуацию и только после этого задумалась, есть ли смысл паниковать. Ха!

      – Потоки времени могут стать бурными, иногда они выходят из берегов, иногда внезапно образуют заторы. Мы, люди без времени, стараемся держать их в узде, чтобы не нарушить равновесия в мире, – продолжала объяснять тётя Бланш, а я тем временем сосредоточилась на дыхании: вдох – выдох, вдох – выдох…

      – И… итак, – заикаясь, выговорила я. – Допустим, у меня действительно есть этот… дар… Почему я вижу время только последние несколько дней? И почему Грета мне об этом не рассказала, ведь она, очевидно, уже давно в курсе?

      – Учёные до сих пор об этом спорят, – сказал дядя Жак. – Способности Вневременны́х проявляются у всех по-разному: одни распознают потоки с детства, другие – только в возрасте пятидесяти или шестидесяти лет. В нашей семье считается, что мы воспринимаем время подсознательно с самого рождения, но нашим чувствам нужны годы, чтобы достаточно обостриться и осознать происходящее.

      Другие, однако,