«Элаида». Книга 1. Чапры. Лена Ци

корм для них. Только так они могут получить достаточное количество кислорода. Чем больше кислорода, тем огромнее они вырастают.

      Самоходные машины, тягачи и человекоподобные роботы – чапры, как мы их называем, внезапно прекратили работу. Все стихло и лишь неясные тени скользящие по скалам в отблеске Эриота, естественного спутника Элаиды, выдавали ползущую орду.

      Сердце выскакивает из груди в ушах пульсирует кровь, я не чувствую ног, беру ионный бластер на изготовку и целюсь в летящего на меня гигантского аэрофила. Что-то кричит Корнелиус, но я его не слышу и в последний момент стреляю мощной струей излучения в открытую черную пасть. Вокруг сотни наших бойцов бьются с чудовищами. Все они в противогазах и их не узнать, но я точно знаю, что за спиной стоит Корнелиус, справа – Альберт, а слева от меня Миа – человекоподобный робот, чапра, с большими голубыми глазами, которые я вижу только через стекла моего противогаза. Вокруг черное месиво летящих кусков – все, что остается от аэрофилов после встречи с огненными струями. Через пятнадцать минут мы по колено в липкой вязкой трясине, когда-то живой сущности, причиняющей нам столько проблем и забирающей наши жизни.

      Непродолжительный бой заканчивается нашей победой, но можно ли назвать победой короткую передышку?

      – Все целы? – спрашивает стряхивая с костюма липкие ошметки Корнелиус.

      Онемевшими руками я ставлю бластер на предохранитель. Бойня повторяется почти каждый день, но привыкнуть к ней невозможно.

      Смерть подступает к нам все ближе и ближе и те, кто вчера был еще жив и сегодня лежат в ряд закутанные в брезентовые мешки. Небольшие переносные фонари освещают площадку. Бойцов мы будем хоронить днем, когда аэрофилы спят и палящий свет выжигает все, что не защищено. На нас будут защитные костюмы, которые нам удалось найти после крушения корабля, и в них ультрафиолет нам не страшен.

      – А здорово мы их порубили сегодня? – смеется Корнелиус и его неестественный смех в противогазе заставляет меня поморщиться.

      Переговорные устройства внутри противогазов всегда хрипят, когда мы смеемся.

      – Сегодня уложились в пятнадцать минут! Где еще взять такой адреналин? – Мне неприятен этот тип изобилующий жестокими шутками.

      Хотя я не мог видеть его лица, я был почти уверен, что он улыбается своей хищной улыбкой и ликует. Похоже, он вошел в раж и смакует каждый раз, когда удается подстрелить аэрофила.

      Миа легонько трогает меня за рукав и спрашивает:

      – Ты в порядке?

      Я смотрю на товарищей лежащих в ряд и вижу среди них лицо Альберта, который несколько минут назад прикрывал меня. Добродушный рыжий парень. Он вчера одолжил мне перчатки и они ему больше не понадобятся. Думаю о тех, кто не спасся с «Великого», только потому что им не хватило капсул. Сколько еще должно погибнуть людей, прежде чем мы построим защищенные города?

      Я киваю в знак согласия. Руки и ноги целы, голова на месте – значит все в порядке.

      – Эй,