Ночевала тучка золотая. Солдат и мальчик. Анатолий Приставкин

летчика… Знаете, что это такое? Это профессия… – сказала она. – У нас в городке до войны так и говорили: ее профессия «жена летчика». Провожать… Ждать. А потом снова провожать… Когда мы сходились, мы были чем-то похожи, жены летчиков: у кого-то о тряпках, об украшениях, а мы – о самолетах да о полетах. Чей муж летал на Север да чей в Америку… Это было тогда модно. И всегда – о войне. Потому что самолеты эти возили бомбы, они так и зовутся – бомбовозы, и хотя это был военный секрет, мы все знали о самолетах: сколько бомб он везет, какая скорость и куда полетит в случае чего.

      А потом, когда началось, их сразу под Ленинград, и они полетели Берлин бомбить. Оттуда короче было. С первого вылета он вернулся, я его встречала. Мужички у меня тогда совсем-совсем крохотные были. А в семьи тех, кто не вернулся, надо было нам, женам вернувшихся, идти. Так было заведено. Вот что страшно-то – идти в дом, где еще ничего не знают. И делать вид, что зашли случайно.

      А потом был второй вылет; Сталин лично им приказал. Для эффекта. А там уж приготовились, это первый раз фашистам в голову не пришло, что мы осмелимся к ним летать… И жены других летчиков ко мне пришли… Наш летный городок перебазировался в тыл, немцы подходили, а мне за летчиками ездить уже не к чему было. Вдова, да еще с таким хвостом…

      Регина Петровна сплюнула «ножку» на землю и затоптала ногой.

      – Пошла в детдом, где чужие, там и свои, легче управляться. Да и голод! А потом решила сюда… Подумалось, тут-то легче будет…

      Зашипело, переливаясь через край кастрюли, Регина Петровна охнула:

      – Сбежало! Ну вот, до чего разговоры-то…

      Она подхватилась, бросилась к печке, и Демьян за ней поскакал, пытаясь помочь.

      – Давай подержу! Подержу! – зачастил он, суетясь около хозяйки. – Я умелый! Я сам что хошь сварю! Ты не думай!

      Регина Петровна справилась с огнем, вытерла лоб тыльной стороной руки, спросила:

      – А картошку, Демьян Иваныч, вы почистить можете?

      Тут же лысого Демьяна засадили за картошку, а Кузьмёнышей, которые ревниво следили за банками на столе, но и за мельтешащим гостем, погнали за топливом. Сушняк да кизяки собирать. Дров сегодня требовалось много.

      – Ишь, – произнес Колька, оглядываясь, когда ушли они подальше, за огород. – Увидел небось тушенку, так и прилип к кухне… Я умелый! Я умелый! С тушенкой-то все мы умелые! Облысел от своей умелости-то!

      – Плешивые, они хваткие, – подтвердил Сашка.

      – Пусть свое хватает!

      – Он не банку схватить-то хочет!

      – Не банку? Дылду, думаешь? – спросил Колька.

      – Не-е… Это мы, дылды, ничего не поняли! Когда он про свое хозяйство начал нудить…

      – А что понимать? – удивился Колька. – Облезлый, говорит… И без печки.

      – Облезлый-то он облезлый, – подтвердил Сашка. – А как завернул насчет печки, я его сразу раскрыл… Он жениться хочет!

      Колька тупо уставился на своего брата. Даже про кизяки