Самый лучший пионер. Том 2. Павел Смолин

не поняла мама.

      – Такое положение дел, как сейчас – это когда Сережа Ткачев просто феноменальный пионер, а не проект КГБ!

      – Какой тут, к черту, проект! – чуть не плюнула на ценную собственность мама, но вовремя одумалась.

      – А так и свои, и чужие считать и станут! – уверенно заявил я. – И оно нам совсем не надо. Вот и поеду на деревню к дедушке, расскажу ему все это, и благополучно разойдемся как в море корабли. Уверен, ему такой проблемный внук не особо то и нужен. Получается, будет вербовать и предупреждать, куда лезть не стоит – и я его внимательно выслушаю и крепко зарублю на носу. И стучать буду на тех, кто мне станет кровь сворачивать. Судьба, мам, выдала нам чудовищно мощную козырную карту, которую мы спрячем в рукав и никому не покажем до тех пор, пока не станет прямо плохо. Но лучше справляться самим, благо у нас пока неплохо получается.

      – Все тебе как с гуся вода! – не без зависти вздохнула мама, припарковавшись у высотки.

      – А в чем я не прав? – пожал плечами я.

      – Получается, что прав во всем! – чмокнула меня в макушку родительница. – Пойдем уже, а то оброс, хоть на человека похож станешь!

      Немножко оброс, да, но в социально-приемлемых рамках!

      В шикарном, отделанном мрамором подъезде, встретили аж вооруженного «Макаровым» милиционера. Офигеть! Кроссворд, впрочем, висящая на поясе кобура ему разгадывать не мешала.

      – Здравствуйте, товарищи. Вы к кому? – вежливо спросил он нас.

      – Здравствуйте, дяденька милиционер! К Екатерине Алексеевне Фурцевой, – опередил я маму.

      – Ткачевы?

      Потрясающий непрофессионализм – нафиг ты подсказываешь?

      – Ткачевы! – подтвердила родительница.

      – Проходите, – разрешил милиционер. – Десятый этаж!

      – Спасибо! – поблагодарили мы, и вошли в здоровенный, оснащенный зеркалами, лифт.

      – Красиво здесь! – оценила мама.

      – Спорим у нас ремонт в квартире гораздо круче?

      – Хватит уже спорить! – улыбнулась мне мама. – Ремонт ты сделал просто замечательный, я никогда ничего подобного не видела. Твоя комната особенно удалась, почему мне так не сделал?

      – Побоялся, что ты такое не оценишь, – развел я руками. – И потом – у вас там стенка, и она задает стиль всей комнате!

      Двери лифта открылись, и явили нам одетую в бежевое «типа домашнее» платье Фурцеву и статного высокого мужика с неприятной рожей социопата рядом – этот в импортном костюме. Познакомились – муж Екатерины Алексеевны, Фирюбин Николай Павлович.

      – Заместитель министра иностранных дел! – сопроводил он слова вялым рукопожатием.

      Фу ты мерзкий! Читал про него в интернете много плохого – комплексует, мол, что жена у него министр целый, а он – «зам». Это вымещает в семейной жизни – в частности, заставляет Екатерину Алексеевну чистить ему ботинки, иногда – прямо на глазах у гостей. Унижает, короче, самоутверждается. А мне министр ох как нужна – я же ее любимый пионер! А сердцу плохая семейная жизнь вредна. Вывод? Нужно их