Небесная музыка. Луна. Анна Джейн

чего ты взяла, что я упаду?

      Я пожимаю плечами.

      – Первый же раз вы почему-то упали.

      – Я сейчас позову охрану, и тебя вышвырнут отсюда, временная гостья, – грозит он.

      Ну точно, как мой дедушка, – всегда злился, когда у него что-то болело.

      – Да ладно вам. Вы лучше розы правильно обрезайте, – улыбаюсь я. – А то вам потом хозяева по шапке настучат за криворукость.

      Он почему-то хмыкает.

      – Что вы с розами делаете? – спрашиваю я. Куст непонятной формы, явно изможден, цветы – редкие, мелкие, поскольку его давно не обрезали, на нем множество сухих листьев, веток и побегов. Садовник явно пытался исправить ситуацию, но у меня такое чувство, что куст сначала пожевали прожорливые мыши, а потом обглодал кролик.

      – Слушайте, вы элементарного не знаете. Вы точно садовник? – с подозрением спрашиваю я.

      – Помощник повара, – отвечает он, глядя на меня уничтожающе.

      – Что? А к розам зачем полезли? – не понимаю я. Мне их правда жалко.

      – Велели, – одним словом отвечает он.

      – Зря велели. Бедный куст. За что вы с ним так? – качаю я головой.

      – Да какое тебе дело до куста? – спрашивает мужчина со злостью.

      – Мне его жалко. Вы не умеете ухаживать за розами.

      – Что ж, покажи, как надо, – противным голосом говорит он и делает какой-то знак позади меня, который я не могу разгадать, а когда оборачиваюсь, никого не вижу. И не придаю этому значения.

      – Да легко, – отвечаю я, надеваю перчатки, становлюсь на колени перед розами, и руки сами вспоминают, что надо делать при формирующей обрезке.

      – Нужно стричь по диагонали, а не по прямой. Перекрещивающиеся и растущие внутрь побеги обязательно обрезаем… А вот молодые ростки обрезать нельзя – из них же бутоны появляются. Запомните – для сохранения жизненных сил куста вам нужно обрезать все старые стебли и оставлять только молодые и сильные. Обрезка должна быть радикальной. Иначе розам… – Я поворачиваюсь и провожу по горлу большим пальцем.

      – Ха! – вдруг радостно восклицает помощник повара. – Я всегда так говорю. Но меня называют жестоким.

      Я приподнимаю бровь:

      – О чем вы так говорите?

      Он на мгновение задумывается, а потом отвечает:

      – Из холодильника нужно выбрасывать всю дрянь, чтобы было место для нормальных продуктов, иначе нечего будет есть. Как только что-то испортится, нужно немедленно выкидывать, или провоняет все остальное.

      – Логично, – вынуждена признать я.

      – Но когда говоришь так о людях, все считают тебя мерзавцем.

      – Люди отличаются от еды и цветов, – говорю я. И помощник повара снова смотрит на меня не самым приятным взглядом.

      – Что ты вообще здесь забыла? – спрашивает он, явно намекая на то, чтобы я оставила его наедине с розами.

      – Просто помогаю! – возмущаюсь я из-за такой неблагодарности. И советую от души: – Вы бы крепко держались за это место, думаю, платят тут неплохо.

      – Вот наглая