Одна сверкающая нить. Салли Колин-Джеймс

Я выискивала из муки каждую крупицу песка, чтобы не слышать смущающего хруста на зубах матери. Сколько раз просеивала муку через сито? Не помню.

      Прежде чем я отвечаю, imma машет рукой.

      – Впрочем, неважно.

      И кладет недоеденный кусок в миску, стоящую рядом с ней.

      – Не голодаем. По крайней мере, надо быть благодарными.

      Бейла возвращается с сочными медовыми финиками, от которых мать отказывается, а я жадно смакую. Все пытаются не обращать внимания на скрытые жалобы матери и вызываемое ими беспокойство.

      – Надеюсь, в следующий раз Аарон будет здоров и мы все соберемся вместе, – говорит Захария.

      – У него постоянно болит голова, – отвечает мать, обеспокоенная словами Захарии об отце. – Он быстро раздражается и выходит из себя. Но давайте поговорим о чем-нибудь более интересном.

      Она пьет вино, отказываясь от еды.

      Снизу раздается громкий свист, и Захария встает, отряхивая с бороды крошки.

      – У Иеремии течет крыша, надо чинить. Обещал помочь. Рад, что вы нас навестили, Цова и Ханна, – говорит Захария, спускаясь по лестнице и одним взглядом напоминая, чтобы я была терпимее с матерью.

      Сидим молча: мать, тетя Ханна, я. Бейла прислуживает.

      – Почему не предложить ему Бейлу?

      Мать бросает вопрос в послеобеденную истому, как камень в колодец. Теперь я понимаю страдальческий взгляд Захарии.

      – Дай спокойно закончить трапезу, Цова, – увещевает Ханна.

      – Дочь должна узнать, что нет ничего постыдного в том, чтобы взять для этого служанку. И если выбирать, то лучше Бейлы не найти.

      Мать говорит так, будто служанка не слышит свое имя. Как будто разговор идет о соке инжира, превращающем молоко в творожный сыр, а не о том, кто родит ребенка моему мужу.

      Я прикусываю губу. Слишком рано рассказывать о том, что мне было знамение, полярная звезда над четвертью луны, когда я молилась, сны о мясистых спелых гранатах. Все предзнаменования плодородия, детей.

      – У твоей служанки сегодня замечательная коса, – замечает imma. Не для того, чтобы похвалить Бейлу, а чтобы предостеречь меня.

      Она прекрасно знает, что это я заплела служанке блестящую косу с серебряной заколкой. Заколку подарила моя бабушка, знавшая меня гораздо лучше матери.

      – Прислуга должна знать свое место.

      Мать протягивает кубок, и Бейла наполняет его трясущейся рукой.

      – Ирод высадился в Птолемаиде, – сообщаю я новость, которую обсуждают мужчины, пытаясь отвлечь мать от этой темы. – Его войско быстро продвигается вдоль побережья, не останавливаясь на ночлег.

      Вряд ли ее заботит, что римляне войдут в Святой город, но меня беспокоит быстрое продвижение войск. С тех пор как короновали Ирода, у женщин нет защиты от римских солдат. Иногда кажется, что там, где мужчины, безопасного места вообще не найти. Вот почему я оберегаю единственную настоящую подругу, хотя она у меня в служанках.

      Imma громко делает глоток и отставляет кубок в сторону.

      – Значит, было дело? –