Корове низкий поклон. Сибирский Аполлон

торжественной помпезностью, на которую только способны были обшарпанные доски, отворилась дверь. В проходе показалась укутанная тенями туша, на дьявольски белоснежных глазницах которой играли молнии. Шаг в гостиную – и наваждение рассеялось, предоставив на всеобщее обозрение обычного толстого мужика: облысевшего, неопрятного, излучающего веселье и скотскую вонь.

      – Вай, мои гости!

      Он прижал локти к бокам, выставил сложенные пальцы чуть ниже носа и коснулся кончиков лбом. Из семьи Фрей только один знал происхождение приветственного жеста. Многоликий дядя Эмир замер на скрипящих ступенях, пряча зудящие руки, которые так хотелось вымыть.

      – Я – Хозяин Деревни! Эт – жена моя, Хозяйка! С ней, как погляжу, вы уже познакомились. Она у меня такая… болтушка.

      Манера речи подстать заурядному деревенщине, но бледная желчь ощущалась в последнем слове. Габаритная тётка, понурив голову, засеменила к мужу.

      Измотанный долгой дорогой, Раби вымученно улыбнулся, протянул руку, но тут же одёрнул себя и по памяти изобразил увиденный жест.

      – Как Вы там сказали? Вай? Я – Раби Фрей. Моя застенчивая жена – София. Мой сын – Огний. И мой брат – Эми… то есть Брут.

      Владельцы дома поочередно поприветствовали каждого. Дойдя до Огния, Хозяин гаркнул:

      – А ты чаво розоволосый такой?

      Парень машинально откинул яркие пряди назад и стараясь не выказывать раздражения, бросил:

      – Расцветаю. Как сакура.

      Послышалось глухое шмыганье носом. Дважды. Дядя дал знак предупреждения. Надо держать ухо востро.

      Младший брат напрягся, а племянник и вовсе нырнул в спальню, подозвав безучастную Софию.

      Хозяин Деревни вёл себя по-хозяйски – сидел за столом, попивая чай, обильно сморкался в полотенце для посуды и мимоходом расспрашивал гостей: куда путь держат и кем работают? Предупредили кого, где они заночуют или нет? Отвечал ему Раби, под взглядом старшего брата, тщательно взвешивавший слова:

      – Мы продали свой дом в Третьем Булгарском Ханстве. Там сейчас неспокойно. Вот двинулись по материку в поисках нового места для гнездования. По профессии я графический дизайнер, а в Березовце сестрица ждёт, только мы в такую бурю ехать побоялись.

      Жирная лапа фермера, розовые мозоли на которой давно полопались, наполнившись липким гноем, опустилась в корзинку с заморскими сладостями. Лук Чуп – зелёные бобы, сваренные в сахаре. Старший брат привозил такие, когда наведывался в гости. То, как сиамским мастерам удавалось придать лакомству абсолютно любую форму, от рыбки до резиновой уточки, впечатляло Раби, вот только вкус оставлял желать лучшего. Хозяин закинул горсть Лук Чупа в виде плачущего мальчика в свою пасть и громко прочавкал:

      – Жильё вам нада? Так у меня товарищ детства, Вячко звать, продаёт свою избу вместе с участком. О такой дворец! Наведаемся завтра, перед вашим отъездом, глядишь, понравится, так и отъезда не будет! Эт ладно, вам, сдаётся мне, отдохнуть