Пан Володыёвский. Огнем и мечом. Книга 3. Генрик Сенкевич

двор!» А тут нигде ничего: мы сами в халупе. Еле три охапки соломы для постелей наскребли.

      – Разреши, сестра!.. – вставил было маленький рыцарь.

      Но сестра все не разрешала и тарахтела, как мельница:

      – Тут мы остановились, больше-то и места не было. Хозяева глядят волком. Кто знает, что за люди! Правда, и у нас четверо дворовых, ребята надежные, да и мы не из пугливых, в наших краях в груди у женщины сердце воина бьется, иначе не проживешь. У меня мушкетик имеется, у Баськи два пистолета. Только Кшися оружия не любит… Но город чужой, я бы хотела найти место понадежней.

      – Разреши, сестра… – повторил пан Михал.

      – А ты где остановился, Михал? Помоги мне жилье подыскать, ты, чай, и в Варшаве как дома.

      – Жилье для тебя готово, да такое, что и сенатора со всем двором пригласить не стыдно. Я остановился у моего друга, капитана Кетлинга, и сейчас тебя к нему отвезу.

      – Но помни, нас трое, двое слуг и челядинцев четверо. Боже ты мой! Я тебя не представила.

      И тотчас же повернулась к барышням:

      – Сударыни знают, кто он, а он про вас нет; прошу вас, познакомьтесь, хотя бы в потемках. Даже печь до сих пор не истопили… Это панна Кристина Дрогоёвская, а это панна Барбара Езёрковская. Муж мой – их опекун, а они сироты и живут с нами. Столь юным барышням без опеки жить негоже.

      Пока пани Маковецкая говорила это, Володыёвский поклонился, как это делают военные, а обе панны, придерживая подол платьев, сделали реверанс, при этом панна Езёрковская тряхнула головой, как жеребенок.

      – Едем, пожалуй! – сказал пан Михал. – Пан Заглоба дома остался, он об ужине похлопочет.

      – Пан Заглоба? Тот самый знаменитый пан Заглоба? – воскликнула панна Езёрковская.

      – Баська, тихо! – одернула ее тетушка. – Боюсь, хлопот с нами много!

      – Уж коли пан Заглоба об ужине хлопочет, – отвечал маленький рыцарь, – еды на целый полк хватит. Велите, сударыни, выносить вещи. Я и о телеге позаботился, а шарабан у Кетлинга просторный, все четверо усядемся. И вот что еще: коли слуги не пьяницы, пусть до утра здесь с лошадьми да со всем скарбом остаются, а мы самое нужное прихватим.

      – Нечего им оставаться, – сказала хозяйка, – телеги еще не разгружены, запряжем коней – и в дорогу. Баська, распорядись, мигом!

      Панна Езёрковская помчалась в сени и скоро, быстрее, чем можно прочесть до конца «Отче наш», вернулась со словами, что все готово.

      – Да и пора! – сказал пан Володыёвский.

      Через минуту шарабан вез всю четверку в Мокотов. Пани Маковецкая с панной Дрогоёвской устроились на заднем сиденье, а маленький рыцарь сидел спереди, рядом с панной Езёрковской. Было уже темно, лиц он почти не различал.

      – Вы, сударыни, бывали в Варшаве? – громко, чтобы заглушить стук колес, спросил он, наклоняясь к панне Дрогоёвской.

      – Нет, – отвечала она. Голос у нее был низкий, но приятный и мелодичный. –