Академия «505». Циклы Ремали. Часть 1. Дария Эссес

с северным сиянием? – грустно улыбнулась Кси, смотря на темное небо над бушующим океаном. Мы почти вышли к главной аллее, что вела к трем Домам. – Это я ее сожгла. Случайно.

      Я резко остановился.

      – Ты серьезно?

      Она склонила голову, ожидая услышать от меня гневную тираду, но я лишь тихо засмеялся. Кси недоверчиво прищурилась.

      – Что смешного?

      – Мама тогда отдала соседке нашего кота. Она думала, что это он опрокинул на мольберт свечу. – Я продолжал тихо посмеиваться, слыша позади возмущенные крики Джакса и Силии.

      – Я боялась, что мама отдаст соседке меня, если я признаюсь!

      – О, она бы так и сделала, Кси.

      Хоть Джульетта Зальцри и была импульсивной, но она любила свою семью больше всего на свете.

      Сердце неприятно сжалось.

      – Я бы хотела увидеть северное сияние еще хоть раз, Крэй, – задумчиво произнесла Ксивер, когда мы снова двинулись к Домам. – Отдала бы за это всё, что у меня есть. И за возможность подержать в руках гитару.

      – А я бы отдал всё, чтобы вернуть к жизни Бьорна.

      – Тебе его не хватает?

      Я тоскливо улыбнулся.

      – Ужасно сильно.

      Бьорн был моим лучшим другом. Моей защитой, опорой и молчаливой поддержкой, бегущей по пятам и машущей своим пушистым хвостом. Обычная дворовая собака, оказавшаяся на пороге нашего родительского дома, заболевшая и с выступающими под кожей ребрами, привнесла в мою жизнь столько тепла, что с того дня я отдал ей свое сердце. Мы вместе слушали виниловые пластинки, пекли печенье с черничной начинкой и засыпали под одним одеялом, когда в Исландии становилось слишком холодно.

      Но когда родители ушли, вместе с ними ушел и Бьорн.

      Это произошло шесть лет назад.

      На кухонной столешнице рядом с новой картиной, на которой мама изобразила песочные часы и запертую в них металлическую птицу, лежала одна-единственная записка:

      «Мы встретимся, когда вы запустите второй цикл. Помните: сильнее вас в этом мире никого нет».

      Мама всегда любила загадки.

      – Я тогда впервые попробовала сигарету и забыла ее потушить.

      – Эта привычка тебя погубит, – выдохнул я, поежившись от холода.

      Ксивер фыркнула и пнула сапогом попавшийся на пути камушек.

      – Я не курила уже год, поэтому можешь не переживать. Тем более сигареты Альтинг тоже запретил. Мы за здоровое общество, – проворчала она высоким голосом, отчего я громко фыркнул. – Мы за равноправный и свободный мир. Лицемеры! Какое равноправие, если половина выжившего населения хочет курить, а им запрещают?

      Я закинул руку ей на плечо, прижав к своему боку.

      – Хоть в чем-то я с ними согласен.

      Ксивер толкнула меня бедром и попыталась вырваться.

      – Не говори, что сам бы сейчас не закурил.

      – Мне бы…

      Мой голос дрогнул.

      Я замер, заставив остановиться и Ксивер. Потому что услышал звук. Знакомый трескучий звук, из-за которого кровь заледенела в жилах.

      Медленно повернув голову в сторону океана, окинул