Дохлый таксидермист. Мария Самтенко

немедленно полететь через всю страну на розыски. Жене Петрову, Ивану Приблудному или переехавшему в Санкт-Петербург Булгакову объяснять не требовалось. Они и сами знали и про рассеянность, и про ужасную неустроенность, и про очаровательную привычку Миши отдать последнее, и про гордость – не брать чужого и не просить у чужих.

      Спешите, товарищи! Бегите ловить по Ташкенту долговязое лысовато-рыжее чудо! Едва ли за пять лет с моей смерти он изменился в сторону педантичности.

      К счастью, мне не требовалось лететь в Ташкент одному. Со мной увязался приятель, Иван Приблудный. Общие знакомые относились к нему с легким скепсисом.

      «Не понимаю, зачем вы берете Приблудного?» – удивлялся главный редактор «Правды» и мой начальник Михаил Кольцов. – «Какой с него прок? Мне кажется, он не совсем понимает цель вашей поездки. Поспорим, Иля: он выдержит ровно два дня. Потом ему станет скучно, он загуляет, и вам придется искать по Ташкенту не одного, а двоих. Вы представляете перспективу?..»

      «Представляю», – вежливо согласился я. – «Не беспокойтесь, у нас все продумано».

      Однако товарищ главред не проникся моим заверением и продолжил изрекать пессимистичные прогнозы. Потенциальный загул великого крестьянского поэта и любимого ученика Есенина Ивана Приблудного фигурировал в них как начало цепочки зловещих закономерностей.

      Впрочем, главред слегка успокоился, когда узнал, что в Ташкент прилетает Женя Петров.

      Как и я.

      – Кажется, вы меня не слушаете, – нахмурился Ганс.

      – Простите.

      – Я говорю, ваш соавтор, Евгений Петров, мне соврал. Я только что попытался выяснить подробности насчет его смерти, и он заявил мне, что с ним не случилось ничего особенного! Ничего особенного, вы представляете?

      Я поправил пенсне и взглянул на следователя. Претензии Ганса были мне не совсем понятны. Петров? Врал и скрывал? Только не он!

      – Такого не может быть. Зачем Жене врать?

      Кажется, я сказал это слишком резко. Ганс озабоченно потрогал усы, отпил остывший и покрытый пленочкой утренний кофе из кружки, смерил меня цепким взглядом и только после этого демонстративно закатил глаза:

      – Илья Арнольдович, мне жаль, что вы не воспринимаете ситуацию всерьез. Что ж, я расскажу подробнее. С самого начала, чтобы вам было понятнее. Мы уже два месяца занимаемся делом «картофельного маньяка», и у нас уже есть два трупа и один живой потерпевший. Это Лидия Адамовна Штайнберг, глава Министерства Смерти, пользы от которой не больше, чем от всего их, с вашего позволения, министерства. Половину она не знает, а вторую половину не имеет права. Преступники у нее ходят в картофельных мешках и перчатках, и это единственная полезная информация, которую удалось узнать. Мы обшарили десять помоек и нашли этот мешок, все. Перчатки нападающий, очевидно, унес домой постирать. Ну, вы знаете.

      Вообще-то Ганс мог не напоминать мне про дырявый мешок. Уж я-то в курсе, он же заставил меня снять пенсне, надел мешок на голову и сфотографировал в таком виде в целях показать Лидии Штайнберг.

      – К сожалению,