Лонг-Айленд. Колм Тойбин

будоражила мысль, что никто, никто в целом свете понятия не имеет – Нэнси верила, что никто ни о чем не догадывается, – об их связи. Встав с его постели, она тайком выскальзывала из квартиры Джима, а тот заранее проверял, нет ли кого на улице. Нэнси старалась не попадаться никому на глаза. Любой, кто встретил бы ее в такой час, непременно задался бы вопросом, с чего это Нэнси Шеридан решила прогуляться по ночному Эннискорти, когда соборный колокол только что пробил три часа ночи? Дома, поднимаясь по лестнице, Нэнси старалась не шуметь.

      Она вспомнила, как в рождественскую ночь вышла из дома на пустую Рыночную площадь, зная, что Джим, как обычно, ждет ее на Рафтер-стрит. Она нашла его в кресле со стаканом джин-тоника, а водка с апельсиновым соком и большим количеством льда стояла на столике рядом с ее креслом. Еще Нэнси заметила блюдо с мясными тарталетками. Некоторое время они непринужденно болтали, успев обсудить погоду и рождественский ужин у кузена Джима в Монарте. И тут Нэнси заметила, что Джим покраснел, уставился в пол, затем нервно взглянул на нее.

      – Мне вдруг подумалось… – начал он, запнулся и отхлебнул из стакана.

      – Мне тут подумалось… – снова начал он, вздохнул и уставился в пол. – Знаешь, мне пришла в голову мысль…

      – Какая? – спросила она.

      – Нехорошо для тебя, если кто-нибудь заметит, что ты сюда ходишь.

      Нэнси поняла, что Джим хочет ее бросить. Забота о ее репутации всего лишь оправдание. Ей захотелось немедленно уйти. Пригубив свой стакан, Нэнси поняла, что Джим плеснул туда слишком много водки.

      – Я знаю, ты женщина независимая. Независимая и привыкшая все делать по своему разумению. – Джим посмотрел в одно из высоких окон, выходящих на улицу. Нэнси подумала, что, возможно, сейчас подходящий момент, чтобы встать с кресла.

      – Мне пришла мысль… – начал он снова. – Я подумал, почему бы нам не съехаться?

      Нэнси принялась выковыривать тарталетку из формочки.

      – Я думаю об этом уже некоторое время. И я решил, что, если ты не против, нам пора остепениться. – Он снова вздохнул и пальцем размешал лед в стакане. – Думаю, признавая, что мы оба хотели бы, понимаешь, хотели…

      Он посмотрел на нее так, словно она должна была закончить мысль за него.

      – Хотели?

      – Ну, не знаю, видеться чаще.

      Глотнув из стакана, Нэнси поморщилась.

      – Что не так? – спросил он.

      – Ничего. Ты добавил слишком много водки.

      – Тебе подать что-нибудь еще?

      – Нет, все в порядке.

      – Я что-то запутался, – сказал он.

      – Я тебя внимательно слушаю.

      – Понимаю, это звучит странно, ведь мы знаем друг друга всю жизнь. И нам давно не двадцать один.

      Выглядело это так, будто Джим рассуждал сам с собой.

      – Что ты думаешь? – спросил он.

      – Ну, мне точно не двадцать один.

      – И мне.

      Нэнси кивнула и удержала его взгляд.

      – Я хочу понимать, что мы оба настроены остепениться, – продолжил он.

      – Джим, а ты не мог бы пояснить, что ты имеешь