Замкнутый круг. Мария Вячеславовна Чепало

не так, как она рассчитывала. Плешецкая не удержала бокал и тот упал, разбившись вдребезги. – Ой! Ну что ты такая неуклюжая!? – воскликнула Байрамова, поднимая подол платья, дабы не замочить.

      – Я? – возразила Плешецкая.

      – Ну так крепче держать надо! – расхохоталась Байрамова. – Извините! – крикнула она кому-то из персонала. – Моя подруга тут разбила бокал! Помогите, пожалуйста!

      И все вроде было безобидно, но эта излишняя самоуверенность и неспособность почувствовать границы допустимого со стороны ее подруг, отражались в глазах Плешецкой нездоровым блеском. Она нервно закусила нижнюю губу, опустив взгляд в пол, а когда подошла уборщица, Плешецкая два раза искренне извинилась.

      И мне стало ее так жаль.

      Правда.

      Но, с другой стороны, почему она не постояла за себя? Почему позволяет отпускать в свою сторону насмешки?

      Почему молчит?

      К девушкам подошел Семен Аркадьевич и увел Байрамову обсудить какой-то экспонат. Плешецкая и Сергеева остались вдвоем и не сговариваясь переместились к винтажному креслу, стоявшему в углу зала.

      – Не обращай на нее внимание, – успокоила Плешецкую Вика. – У нее с мужем проблемы, поэтому она такая озлобленная сегодня. Скажу тебе по секрету, только ты никому, хорошо? Лейла заметила, как ее свекровь прокалывает презервативы, представляешь! Заходит она в спальню, а там она – стоит, значит, около прикроватной тумбочки, а в руках игла и пачка презервативов, прикинь! Так Лейла такой скандал устроила! Это вчера вечером было. Орала на весь дом, чтобы мамаша его выметалась немедленно, вот так!

      – Ты откуда об этом узнала? – спросила Плешецкая.

      – Лейла рассказала, только она просила тебе не говорить. Так что цыц! – Сергеева растянула улыбку до ушей, а ее щеки чуть подрумянились. – Я тебе ничего не говорила.

      – Хочу пройтись, ты пойдешь? – спросила Плешецкая у подруги.

      – Не-ет, ты иди, я тут покараулю, когда шампанское снова разольют.

      Сергеева села на кресло, закинув ногу на ногу, и в считанные секунды к ней подбежала женщина с бейджем и сказала:

      – Девушка, здесь нельзя сидеть, это кресло выставлено в качестве экспоната!

      – Что? – переспросила Сергеева.

      – Вы сидите на экспонате!

      – Серьезно!?

      Сергеева соскочила с места, посмотрела на кресло и расхохоталась.

      – А я-то подумала, что за старье вы тут поставили, неужели нормальных кресел не было!

      Смеясь, она отошла поближе к фуршету, где уже разливали новую порцию шампанского.

      Плешецкая рассматривала шляпу с белым пушистым пером, стоя в центре зала. Свет от люстры падал на ее завитые волосы, и они отражались каштановыми бликами. Она была одинока в центре толпы, ее мысли никто не видел, хотя они легко читались по лицу. Она неуверенно теребила обручальное кольцо и не могла настроиться на хорошее настроение.

      Ведомый тем самым непонятным чувством, все еще крутящимся в солнечном сплетении, я вдруг сделал шаг навстречу. Затем еще один и еще. Пальцы