.

махнул рукой.

      – Ну теперь уголовником будет дразнить, – попытался пошутить Никандров, но под взглядом начальника осекся.

      – Ладно, – Роман Геннадьевич хорошо отрежиссированным жестом хлопнул ладонью по столу. – Есть у меня для тебя предложение. Дело твоё хороним, но внедряем тебя в один мутный отдел. Если за полгода найдёшь там взяточника: претензий не имею, дальше служи где хочешь. Или на пенсию с почетом. Альтернативу рассказывать не буду, сам все знаешь, что будет в противном случае. Увольнение по утрате доверия как минимум, условный срок и штраф как максимум. Ну? – он приподнял грузное тело и вылез из-за стола.

      – А какой отдел то? – спросил слегка ошарашенный Игорь, потрепав коротко стриженые волосы на затылке.

      – Отдел по борьбе с особо опасными видами контрабанды. В оперативной таможне.

      – Его же вроде расформировали?

      – А в прошлом году опять создали. И что-то там нечисто. Лезут во все знаковые дела, а потом все либо разваливается, либо вещдоки пропадают, – Роман Геннадьевич присел обратно за стол и пощелкал шариковой ручкой.

      – Но парни там тертые, обычными методами мне ничего не найти на них. Поэтому нужен человек внутри.

      – А как я туда попаду? – продолжал скорее по инерции уточнять Игорь.

      – Ой я тебя умоляю. Сейчас просрешь конференцию Всемирной Таможенной Организации, получишь взыскание и под предлогом спрятать тебя от начальника – переведём туда. Это мы устроим, – хохотнул Роман Геннадьевич.

      – А может не просирать? И без взыскания обойтись?

      – Ну это ты обнаглел. Кто поверит, что начальник отдела просто так в инспектора пойдёт? Надо чтобы правдоподобно было. Ну, согласен? Таких предложений я обычно не делаю, – довольный самим собой подмигнул Игорю Роман Геннадьевич.

      – Согласен, – после минутного размышления пробормотал Игорь.

      Решение далось ему нелегко. Хоть он и не хотел с позором вылетать из органов, да еще и с перспективой условного срока, но становиться сексотом тоже было неприятной перспективой. Конечно, эти люди для него были чужими и незнакомыми, но втираться к ним в доверие с тем, чтобы кого-то из них посадить, было противоестественно Игорь с детства выучил пословицу «доносчику первый кнут». Конечно, от тюремной романтики он был очень далек и арестантские уклады ему были не указ, но слово «стукач» стучало в висках.

      «А что сказать семье? Точно говорить всего нельзя, и так жена считает его неудачником. Придумаю что-то», – продолжал рефлексировать Игорь, хотя уже дал согласие. Слово «стукач» в голове сменилось на фразу «стукачок из МУРа», и он вдруг почувствовал себя скорее Володей Шараповым из «Место встречи изменить нельзя», нежели классическим доносчиком.

      Дальше все случилось так, как и предполагал Роман Геннадьевич. Начальник управления топал ногами, объявил Игорю выговор и с радостью подмахнул рапорт о переводе в оперативную таможню. Роман Геннадьевич лично взялся курировать своего агента и позвал Игоря вечером на инструктаж.

      – Значит,