Кто тебе я?. Елена Пани-Панкова

в суд… Но вскоре сникла. Провернуть это муторное дело без Антона не получится, а он, подтверждённый медкомиссией шизик, наломает дров. Так что пусть подавятся так называемые родственники. Да и что там, в этом селе, ценного?

      Поэтому ничего она своему законному не сказала, а отца простила.

      То, кем является её папа, она прекрасно поняла ещё в 20 лет. Тогда Линда как студентка журфака проходила практику на местной радиостанции.

      Как-то её вызвал в свой кабинет куратор по фамилии Манин. Был это нездоровой полноты мужчина лет 50-ти.

      – Скажи, Лида, твоя фамилия Герасимова?

      – Да-а…

      – А отчество – Евгеньевна?

      – Ага.

      – А теперь взгляни-ка сюда, Лида Герасимова.

      И Манин протянул девушке цветную фотографию с запечатлённым на ней в полный рост на фоне какого-то поля немолодым мужиком – невысоким, худощавым, светловолосым. Это, без сомнений, был её отец.

      Ни разу не видела она родителя номер два, как сейчас говорят, вживую. Но многократно вглядывалась в это лицо на снимках, многократно!

      – Узнала! – обрадовался Манин. – Жека – мой друг с армии. Щас он здесь, в Ставрополе, повышает  квалификацию. Могу вас свести. Ты, кстати, очень на него похожа, на Женьку…

      Встретились они на дне рождения младшей папиковой сестры Таисии, отмечавшей 40-летие.

      Увидев юную красавицу Линду, тётка позеленела от зависти. Понятно, почему: была Тайка страшненькой, носатой, хотя очень ухоженной и стройной.

      К празднованию юбилея она тщательно отбелила волосы, сделала стильную причёску. На домашний банкет нацепила маленькое чёрное платье, золотишко, встала на шпильки.

      А тут заявляется блестящая юница – природная блондинка в красном облегающем платье и затмевает виновницу торжества…

      Отец глядел на свою роскошную Лиду во все глаза, а когда все приличия были соблюдены, увёл её на прогулку.

      Стоял тёплый октябрь. Они присели в беседке. Евгений Савельевич вытащил сигареты, закурил.

      – Можно и мне… – проронила Линда.

      – Не знал, что ты куришь, – неприятно поразился папик. – Может, не надо? Тебе рожать ещё…

      Всё очарование вечера мгновенно испарилось. Ну и на кой ей такой папаша – банальный, плохо образованный (трудился в своём селе котельщиком), сидящий под каблуком у второй супруги?

      – Ты так логичен, папа! Ну конечно, у курящих родителей дети ведь априори не курят!

      Отец вдруг порывисто обнял её:

      – Снежинка ты моя, красавица! Загнобили, небось, тебя стервы эти, Златка да Лидия как там её. Вот и дымишь, как мужик…

      Линда молча достала из сумочки собственные сигареты, демонстративно засмолила. Так они и курили вдвоём, не произнося ни слова. Это был чужой ей человек,и говорить им было не о чем. Так же молча вернулись в Таискину квартиру, где девушка напилась в хлам с двоюродными братьями.

      Больше ни с отцом, ни с Тайкой, ни с родственниками этой ветви Линда не виделась.

      Но,