Сын Петра. Том 5. Ветер перемен. Михаил Ланцов

трудились.

      – И ты их все используешь? – спросил визави, указывая на ствол, словно бы и не слыша слов Демидова.

      – Нет, увы, нет. Продаю с небольшой наценкой другим производителям оружия. Им это выгодно. Качество у них славное. Да и свой выпуск не нужен.

      – Убедил, – произнес бывший раскольник, отложив мушкетный ствол. – С рабочими понятно. Славно и ладно. Не думал даже. А с крестьянами ведь все не так?

      – А чего с ними не так? Алексей Петрович никогда не скрывал, что стремился отменить крепость. Ибо вред в ней видел великий. Вот и ввел Юрьев день[8], только шире, поделив крестьян на государственных и поместных. Последних, к слову, почти что и не осталось. С церковных земель всех в государственные переписали. А помещиков постоянно за всякие провинности земли и людей лишают. Али просто так переводят на службу по прибору либо за жалование. Там каждый десятый крестьянин хорошо если остался в крепости. И их количество уменьшается.

      – Лукавство сие.

      – В чем же?

      – Зачем же Юрьев день вводить? Волю дал бы, и все. Ведь, выходит, государственные крестьяне стали личными крепостными царя. Разве нет?

      – Так да не так, – покачал головой Демидов. – До посевной и после жатвы они вольны идти куда пожелают. А коли впряглись, то на сезон извольте потрудиться. Оброк и выкуп для поместных крестьян-то еще в налоговом кодексе был точно описан. Тут же уточнили многое иное, а также правила аренды земли, права отхожих и прочее. Даже условия перехода из крестьян в мещане и наоборот.

      – Ты знаешь, как у поместных дворян от этого кодекса душа болит?

      – Ой ли? У них? Их почти всех выгребают на службу под звонкую монету. Чего им там болеть? Ой, темнишь.

      – Ну хорошо. Не у простых поместных…

      – А… ну так аристократия да, здесь в роли заводчиков выступает. Бузу бузит и выгоды своей не видит.

      – Ты думаешь? – язвительно усмехнулся собеседник. – Ослепла?

      – Ну а как же? Ты видел, как работают новые хозяйства опытные? Вот где сила! Аристократам выгодно крестьян от земли отвязывать и переводить их на подряд. Ну или в крайнем случае на аренду.

      – Скажешь еще… выгодно… ты представляешь, сколько это возни? И управляющие в такой мутной воде воровать будут…

      – Так вот пускай и разбираются. А то, как будто, ведя дела по-старому, не воруют. Не, с таким подходом мы далеко не уйдем. Надо все это болото шевелить. Ибо польза от этого великая!

      – Ты так говоришь, будто бы ты, Петр Алексеевич или сын его бессмертные. Не боишься? Люди ведь могут не понять.

      – Ты мне такие слова не говори! – рявкнул Демидов.

      – Так я же честно. Али думаешь, угрожаю?

      – Ты-то? А бог тебя знает. Ведь ты был причастен к тем бедам, что в Туле творились несколько лет назад. До Собора. Может, и сейчас что задумал?

      – Глупости, –

8

В данном случае термин «Юрьев день» употребляется в разговоре некорректно, в переносном смысле, как право перехода крестьянина с одного надела на другой.