Юмористические рассказы. Аркадий Аверченко

видите ли, не пришли в себя… ха-ха!

      Я откачнулся от него.

      – Послушай… ты в уме? Или от счастья помешался?

      Муж Митя сардонически расхохотался.

      – Ха-ха! Можешь поздравить… пойдем покажу.

      – Он в колыбельке, конечно?

      – В колыбельке – черта с два! В корзине из-под белья!

      Ничего не понимая, я пошел за ним и, приблизившись к громадной корзине из-под белья, с любопытством заглянул в нее.

      – Послушай! – закричал я, отскочив в смятении. – Там, кажется, два!

      – Два? Кажется, два? Ха-ха! Три, черт меня возьми, три!! Два наверху, а третий куда-то вниз забился. Я их свалил в корзину и жду, пока эта идиотка акушерка и воровка нянька не начнут пеленать…

      Он утер глаза кулаком. Я был озадачен.

      – Черт возьми… Действительно! Как же это случилось?

      – А я почем знаю? Разве я хотел? Еще радовался, дурак: большой, толстый мальчишка!

      Он покачал головой.

      – Вот тебе и инженер!

      Я попробовал утешить его.

      – Да не печалься, дружище. Еще не все потеряно…

      – Да как же! Теперь я погиб…

      – Почему?

      – Видишь ли, пока что я лишился всех своих сорочек и простынь, которые нянька сейчас рвет в кухне на пеленки. У меня забрали все наличные деньги на покупку еще двух колыбелей и наем двух мамок… Ну… и жизнь моя в будущем разбита. Я буду разорен. Всю эту тройку негодяев приходится кормить, одевать, а когда подрастут – учить… Если бы они были разного возраста, то книги и платья старшего переходили бы к среднему, а потом к младшему… Теперь же книги нужно покупать всем вместе, в гимназию отдавать сразу, а когда они подрастут, то папирос будут воровать втрое больше… Пропало… все пропало… Это жалкое, пошлое творение, когда очнется, попросит показать ей ребенка, а которого я ей предъявлю? Я думаю всех вместе показать – она от ужаса протянет ноги… как ты полагаешь?

      – Дружище! Что ты говоришь! Еще на днях ты спрашивал у нее: «А чья это ручка? Чьи ушки?»

      – Да… Попались бы мне теперь эти ручки и губки! О, черт возьми! Все исковеркано, испорчено… Так хорошо началось… Свивальнички, колыбельки… инженер…

      – Чем же она виновата, глупый ты человек? Это закон природы.

      – Закон? Беззаконие это! Эй, нянька! Принеси колыбельки для этого мусора! Вытряхивай их из корзины! Да поставь им на спине чернилами метки, чтобы при кормлении не путать… О господи!

      Выходя, я натолкнулся в полутемной передней на какую-то громадную жестяную коробку. Поднявши, прочел:

      «Детская карамель И. Кукушкина. С географическими описаниями для самообразования».

      Праведник

      Бледные лучи лунного света робко прокрадываются сквозь маленькое запыленное окошечко и причудливыми бликами ложатся на лицо человека, сидящего с опущенной головой в каморке, убого меблированной.

      Глубокие черные тени пугливо прячутся во впадинах его изможденного худого лица и только слегка бледнеют, ежатся и сокращаются, когда лицо поворачивается к окну.

      Против него, совсем затушевываясь в густой тьме, помещается его собеседник.