Слуга тигра. Ло Ян

Юй бросила на него неприязненный взгляд, поняв, чего от нее требуют. В два движения освободившись от одежд, она легла на колени Ху Мэнцзы. На красно-черном шелке ее беззащитные ягодицы и узкая спина казались жемчужно-белыми.

      Ху Мэнцзы довольно хмыкнул.

      – Никаких следов, удивительно. Какими притираниями тут пользуются?

      Инь Юй задумчиво коснулась вышивки на бедре Сун Цзиюя.

      – Я наполовину хань, господин. Мне достается легче. По крайней мере меня не жгут углями…

      Она подавилась вскриком, потому что Ху Мэнцзы вскинул руку и ударил, стремительно, хлестко. На белом жемчуге расцвел алый отпечаток. И снова. И снова, пока живого места не осталось.

      Но вместо того чтобы плакать или ругаться, Инь Юй лишь всхлипывала, закрыв глаза, прикусив пухлую губу.

      – Господин… – захныкала она. – Прошу… Я же все вам сказала… Пожалуйста…

      Ху Мэнцзы рассмеялся.

      – Что? Хочешь, чтоб я прекратил? Или чтоб я продолжал?

      Вместо того чтоб ответить, Инь Юй задрожала, низко опустив голову.

      – Сдается мне, – промурлыкал Ху Мэнцзы, – я знаю ответ.

      Сун Цзиюю плохо было видно, что он делает рукой, но ритмичное движение рукава подсказало. Лицо Ху Мэнцзы при этом осталось на удивление бесстрастным: этот пустой взгляд в пространство, словно он не ласкал красавицу, а пытался последнюю монетку добыть из кошеля.

      – Припоминаю… Кажется… вот так это делается с женщинами?..

      Инь Юй вдруг задрожала, заметалась, коротко вскрикивая, и, не осознавая, что делает, вцепилась в запястье Сун Цзиюя, как утопающая.

      Его пробрало дрожью от смешанного с возбуждением отвращения. Мысли в голове заметались, словно стая растревоженных ос. Оттолкнуть бы ее и встать, выйти за дверь… но это будет выглядеть подозрительно. Впрочем, сидеть как истукан, так же подозрительно… О чем он вообще думал, когда брал с собой этого Ху?!

      «Этот Ху» довольно хмыкнул, вытер пальцы о валяющийся рядом ханбок и нетерпеливо дернул коленом.

      – Вставай, малышка, и налей нам вина.

      Инь Юй, пошатываясь, встала. Ее взгляд блуждал, лицо и шея алели. Кое-как, расплескивая, она разлила остатки вина по чаркам.

      – Хва Ён… задушил какой-то Сыма, я слышала, друзья его так называли… – прошептала она вдруг, опустившись на колени и подав чарку Ху Мэнцзы на уровне бровей. – Они такие дураки, друг друга звали по имени. В таком месте! Конечно, у матушки они все записаны… Все, кто тут был.

      «Вот как, – подумал Сун Цзиюй. Кровь понемногу переставала стучать в висках, и он снова начал соображать. – Все записывают, значит… Собирают «полезные» сведения, не иначе. Кто же, хотелось бы знать, хозяин? И сколько девушек тут уже умерло?»

      Он осушил чарку и наклонился к девице.

      – Ты сказала, вода их не принимает. Куда вывозят тела?

      – Не знаю… пожалуйста, не надо про это, господин! Так страшно! Не знаю и знать не хочу, – она немедленно протянула Ху Мэнцзы гроздь винограда, но тот презрительно оттолкнул ее.

      – Ну все, что-то мы тут задержались… Хотя