Летний лагерь. Влад Райбер

подростков, и стало ему весело. Но когда он вернулся в вагон, его радость сменилась возмущением. На его месте сидела та самая девочка в костюме призрака.

      – Чего опять припёрлась? – заорал он.

      Костя подошёл ближе и увидел, что её простыня в районе лица густо пропитана чем-то красным. И это пятно только увеличивалось.

      – Эй, чего с тобой? – Костя немного испугался.

      – В нос мне дали, дядь, – сказав это, девочка залилась смехом. И с каждым её смешком красное пятно на ткани расползалось всё больше.

      – Что ты ржёшь, дура? – закричал Костя. – Нос заткни! Подруга твоя где? В больницу тебе надо!

      Он схватил простыню там, где она ещё была чистой, и сорвал её с девочки. Думал, скомкать и приложить ей к лицу, чтобы не залила всё вокруг. Но он так и застыл с окровавленной тряпкой в руках, когда увидел лицо девочки. Оно было изувечено страшной чёрной раной от правого глаза до нижней челюсти.

      – Поздно мне в больницу, дяденька, – сказала девочка и рассмеялась.

      Кожа у неё была голубая, глаза светлые, расплывчатые, как две тающие льдинки. Не всякий труп так плохо выглядит, а эта девочка всё ещё сидела, хохотала и разговаривала.

      – Мама! – словно ребёнок, вскрикнул Костя и в ужасе кинулся обратно в двери. Он хотел добежать до людей, спрятаться среди них от этой нечисти. Но так и остался в тамбуре, потому что следующий вагон оказался полон мертвецов. Через окна в дверях на него смотрели бледные лица. Были здесь и дети, и подростки, взрослые мужчины и женщины. Они будто собрались поглазеть на Костю. Мертвецы широко улыбались, обнажая белые зубы и чёрные дёсны, моргали неживыми глазами. Одни были в ранах и в крови, а другие чистые. И все они были облачены в белые простыни[8] и стояли, приподняв их над головами, выглядывали из-под них, чтобы мужчина мог видеть их лица.

      Костя отшатнулся. Его зажали между вагонами. С противоположной стороны девочка с израненным лицом теперь тоже была не одна. Рядом стояла её подруга, перемазанная кровью, и высокий мужчина в костюме Чебурашки, но без одного уха. Этот костюм полностью закрывал его тело, открытым было только лицо. Мужчина, как и все, был мёртвым, но единственным, кто не улыбался и не смеялся – длинные прямые морщины на его впалых серых щеках оставались неподвижными. Он смотрел на Костю с жалостью.

      Костя, как испуганная птица, метался по тамбуру, бился в двери. Снаружи была только непроглядная темнота. Электричка будто неслась через бесконечный туннель. Но вскоре поезд начал сбавлять ход. Костя заранее схватился за двери, готовясь выскочить на первой же станции.

      Мертвецы и не пытались ворваться в тамбур, они лишь наблюдали за беднягой через стекло. Казалось, что вагоны трясутся от их смеха.

      Электричка остановилась, двери открылись. Костя выбежал на пустую платформу. Огляделся. Куда он приехал? Ни домов, ни фонарей, ни деревьев, а только эта платформа и тёмная равнина со всех сторон.

      И тут за ним из электрички стали выбегать весёлые мертвецы. Призраки в простынях с дырками для глаз кричали, шумели, проносились мимо Кости, прыгали с

8

Традиционный наряд привидений.