Яд минувшего. Вера Камша

не ногам, – я никогда не изменял жене… Никогда.

      – Я тоже, – призналась женщина. Не изменяла, хотя сны были. Сны, в которых она видела над собой синие глаза.

      – Мы убежим, – бубнил Эйвон, – убежим… далеко… Мы будем вместе до конца времен…

      – Убежим, – пообещала Луиза задыхающемуся влюбленному, – но вы сбреете бороду.

      – Сбрею, – в свою очередь пообещал тот. Точно так же он поклялся бы умереть или достать с неба парочку звезд.

      Глава 3. Талигойя. Ракана (б. Оллария) Ардора. 400 год К. С. 3–4-й день Зимних Скал

      1

      – Что ты знаешь о разбойниках? – безнадежно спросил Ричард красноносого толстого повара.

      Повар знал то же, что и все, а именно ничего, и это «ничего» растянулось на добрых полчаса.

      – Хорошо, – перебил излияния Дикон. – Тебя заперли вместе с остальными слугами, и ты ничего не видел. Что ты можешь сказать о пропавшем истопнике? Как он себя вел? С кем разговаривал? Кто к нему приходил?

      Повар пошевелил румяными губами и сообщил то, что цивильный комендант уже знал. Сбежавшего мерзавца звали Гильермо Паччи, и он доводился племянником удалившемуся от дел истопнику, который его и привел.

      Паччи-старший объяснил, что получил в наследство постоялый двор, распрощался и уехал. Где получил? Где-то в Рафиано. Добраться до новоявленного трактирщика было не проще, чем до племянника.

      – Гильермо был хорошим истопником? – подал голос сидевший у двери Нокс.

      – Ох, сударь, – колыхнул пузом кухонный владыка, – откуда ж мне знать? У него один огонь, у меня другой.

      – Хорошо, – велел Окделл, – можешь идти.

      Повар убрался. Дикон с тоской глянул на безнадежно пустой бумажный лист. От слуг не было никакого толка. Все более или менее важное юноша услышал от Марианны и первого же допрошенного лакея. Остальные на разный лад талдычили то же самое.

      Что делать дальше, юноша не представлял. Уцелевшая прислуга подозрений не вызывала, спасшая Робера баронесса – тем более. Оставалось повесить пойманных разбойников, объявить награду за головы сбежавших и успокоиться, но этого-то юноша и не мог. Покушение на Эпинэ слишком напоминало охоту за ним самим. Кому-то очень хотелось, чтобы в Талигойе не осталось Повелителей, и его следовало найти. Легко сказать!

      Дикон с отвращением допил остывший шадди – четвертая чашка за утро, а спать все равно хочется – и перевел взгляд на молчащего Нокса: полковник был подтянут и непроницаем. Ему не пришлось задыхаться в Доре, а потом два дня кряду вместе с сюзереном принимать посольские соболезнования.

      – Полковник, я не понял вашего последнего вопроса.

      – Простите, монсеньор. Мне подумалось, что этот Паччи был не истопником, а «висельником». Иметь своего человека в доме очень удобно.

      – Я тоже так считаю, – кивнул Дикон.

      Все верно. Гильермо, улучив подходящий момент, дал знать сообщникам и сам же их впустил. Вместе они заперли слуг, ворвались через потайную дверь в будуар. Все сходится! Только кто за этим стоит?

      – Я