Остров доктора Моро. Первые люди на Луне (сборник). Герберт Уэллс

весь показался мне тарабарщиной о Нем, кто бы он ни был. Я мог бы подумать, что все это сон, но никогда не слышал, чтобы пели во сне.

      – Ему принадлежит молния, – пели мы.

      – Ему принадлежит глубокое соленое море.

      У меня родилось ужасное подозрение, что Моро, превратив этих людей в животных, вложил в их бедные мозги дикую веру, заставил их боготворить себя. Но я слишком хорошо видел сверкавшие зубы и острые когти сидевших вокруг, чтобы перестать петь.

      – Ему принадлежат звезды на небесах.

      Наконец пение кончилось. Я увидел, что все лицо обезьяно-человека покрыто потом, и глаза мои, привыкшие теперь к темноте, отчетливее рассмотрели тварь в углу, откуда слышался хриплый голос. Она была ростом с человека, но как будто покрыта темно-серой шерстью, почти как у шотландских терьеров.

      Кто была она?

      Кто были все они?

      Представьте себя в окружении самых ужасных калек и помешанных, каких только может создать воображение, и вы хоть отчасти поймете, что я испытал при виде этих странных карикатур на людей.

      – У него пять пальцев, пять пальцев, пять пальцев, как у меня, – бормотал обезьяно-человек.

      Я вытянул руки. Серая тварь в углу наклонилась вперед.

      – Не ходить на четвереньках – это Закон. Разве мы не люди? – снова сказала она.

      Она протянула свою уродливую лапу и схватила мои пальцы. Ее лапа была вроде оленьего копыта, из которого вырезаны когти. Я чуть не вскрикнул от неожиданности и боли. Эта тварь наклонилась еще ниже и рассматривала мои ногти, она сидела так, что свет упал на нее, и я с дрожью отвращения увидел, что это не лицо человека и не морда животного, а просто какая-то копна серых волос с тремя еле заметными дугообразными отверстиями для глаз и рта.

      – У него маленькие когти, – сказало волосатое чудовище. – Это хорошо.

      Оно отпустило мою руку, и я инстинктивно схватился за палку.

      – Надо есть коренья и травы – такова его воля, – произнес обезьяно-человек.

      – Я глашатай Закона, – сказало серое чудовище. – Сюда приходят все новички изучать Закон. Я сижу в темноте и возвещаю Закон.

      – Да, это так, – подтвердило одно из существ, стоявших у входа.

      – Ужасная кара ждет того, кто нарушит Закон. Ему нет спасения.

      – Нет спасения, – повторили звероподобные люди, украдкой косясь друг на друга.

      – Нет спасения, – повторил обезьяно-человек. – Нет спасения. Смотри! Однажды я совершил провинность, плохо поступил. Я все бормотал, бормотал, перестал говорить. Никто не мог меня понять. Меня наказали, вот на руке клеймо. Он добр, он велик.

      – Нет спасения, – сказала серая тварь в углу.

      – Нет спасения, – повторили звероподобные люди, подозрительно косясь друг на друга.

      – У каждого есть недостаток, – сказал глашатай Закона. – Какой у тебя недостаток, мы не знаем, но узнаем потом. Некоторые любят преследовать бегущего, подстерегать и красться, поджидать и набрасываться, убивать и кусать, сильно кусать, высасывая кровь… Это плохо.

      – Не охотиться за другими людьми