Кабинет диковин. Линкольн Чайлд

краю болота крошечная хижина. В ночном небе сияла полная луна, а из окон строения на воду лились желтые полосы света. Сотрудники седьмого участка не переставали удивляться тому, что их капитан, при всей своей манерности и претензиях на высокую культуру, повесил на стене кабинета столь унылое произведение. Кое-кто даже выступил с предложением скинуться и приобрести для офиса капитана нечто более жизнерадостное. О’Шонесси веселился вместе со всеми, но сейчас он вдруг прочувствовал настроение картины. В ней присутствовало что-то живое и очень трогательное.

      Стук возвращенной на место телефонной трубки вернул его к действительности. Он поднял глаза и увидел, что капитан нажимает кнопку интеркома.

      – Сержант Нойес, зайдите ко мне.

      О’Шонесси отвел взгляд в сторону. Приглашение сержанта не сулило ему ничего хорошего. Нойес совсем недавно пришел в участок из службы собственной безопасности, где прославился своим умением лизать задницу начальству. Кастер явно готовил какую-то гадость.

      Нойес возник в кабинете практически мгновенно. Создавалось впечатление, что он стоял под дверью. Скорее всего, так оно и было. Сержант, полностью проигнорировав О’Шонесси, вежливо кивнул капитану и уселся на ближайшее к столу кресло, не прекращая при этом жевать резинку. Сделано это было так аккуратно, что красная кожа кресла почти не промялась. К морде сержанта была, как всегда, приклеена подобострастная улыбка.

      Лишь после этого Кастер счел возможным обратить свое внимание на О’Шонесси.

      – Скажи мне, Пэдди, – начал он своим писклявым голосом, – как поживает последний в роду коп ирландского происхождения?

      О’Шонесси, выдержав паузу, достаточно длинную для того, чтобы капитан мог почувствовать в его словах вызов, произнес:

      – Меня зовут Патрик, сэр.

      – Патрик, Патрик. Но мне казалось, что все называют тебя Пэдди, – продолжил Кастер, утратив значительную часть напускной сердечности.

      – И кроме того, сэр, в полиции Нью-Йорка все еще очень много ирландцев.

      – Это точно. Но скажи, сколько среди них тех, кого величают Патрик Мерфи О’Шонесси? Это же типично ирландское имя. Такое же, как Хаим Мойше Финкельштейн для евреев или Винни Скарпетта Готти делла Гамбино для итальянцев. Этническое, можно сказать. Весьма этническое. Но пойми меня правильно, я лично ничего против этнических меньшинств не имею. Все народы хороши.

      – Даже очень, – подхватил Нойес.

      – Более того, я постоянно подчеркиваю необходимость национального разнообразия в личном составе. Разве не так?

      – Так точно, сэр, – ответил О’Шонесси.

      – Как бы то ни было, Патрик, но у нас возникла небольшая проблема. Несколько дней назад на строительной площадке нашли тридцать шесть скелетов, а строительная площадка, как это ни печально, расположена на территории нашего участка. Руковожу расследованием лично я, а строительство ведет фирма «Моген – Фэрхейвен». Ты слышал о такой?

      – Еще бы! – ответил О’Шонесси, со значением глядя на гигантский золотой колпачок вечного пера, торчащий из нагрудного кармана