Ленин. Спаситель и создатель. Сергей Кремлев

ибо есть общество и общество…»[256]

      Бывший товарищ по борьбе Струве уходил в рафинированное «общество», чтобы жить его мелкими интересами, а Ленина давно захватили интересы большого общества, а точнее – трудящейся части общества, и смысл жизни он видел в служении этим интересам.

      Итоги прошлого были подведены, важная страница жизни перевёрнута. Перевёрнута не только им самим, но – и Плехановым, и Струве, перевёрнута теми, кто от борьбы отошёл и теми, кто к ней был готов…

      И он сидел – один в ночи, понимая, что последние дни надолго определили его поведение и его жизненный путь.

      Глава 16. Из «Искры» – пламя: к II съезду РСДРП

      В середине апреля 1901 года в Мюнхен приехала Крупская с матерью, и жизнь – в её житейском аспекте, стала постепенно налаживаться. О том, как Владимир Ильич жил один, мы знаем, прежде всего, из его собственных писем, отправленных матери. В целях конспирации он указывал то пражский якобы свой адрес, то помечал письма Парижем, однако написаны они были в Мюнхене, а через Париж и Прагу лишь пересылались. Тон писем в целом бодрый – писано ведь матери, но вот в письме от 6 декабря 1900 года прорывается тоска:

      «Какова у вас погода? – вероятно стоит хорошая зима. А здесь слякоть, осенний дождь, – если всю „зиму“ так будет, это гораздо хуже снега и морозов… Я живу по-старому, болтаюсь без толку по чужой стране, всё ещё только „надеюсь“ пока покончить с сутолокой и засесть хорошенько за работу»[257].

      «Болтался» Ленин по Германии не просто так, а с толком, конечно. В тот момент, когда он писал своё недовольное самим собой письмо, уже вот-вот должен был выйти первый номер «Искры»… Но дело – делом, а от невесёлых мыслей не уйдёшь, особенно когда рядом нет ни одного душевно близкого человека – если не считать редких встреч с сестрой Анной, жившей тогда в Германии.

      Из письма матери от 26 декабря 1900 года житейская неустроенность Ленина и неопределённость перспектив проглядывают ещё острее:

      «…Я ездил на днях в Вену (на самом деле – в Лейпциг для окончательного редактирования первого номера „Искры“. – С.К.) и с удовольствием прокатился после нескольких недель сидения. Но только зима неприятная – без снега. В сущности, даже и зимы-то никакой нет, а так какая-то дрянненькая осень, мокроть стоит… Надоедает слякоть и с удовольствием вспоминаешь о настоящей русской зиме, о санном пути, о морозном чистом воздухе. Я провожу первую зиму за границей, первую совсем не похожую на зиму зиму…

      Живу я по-старому, довольно одиноко и…, к сожалению, довольно бестолково. Надеюсь наладить свои занятия систематичнее, да как-то не удаётся. Вот с весны это уже наверное пойдёт иначе, и я влезу „в колею“. Пометавшись после шушенского сидения по России и по Европе, я теперь соскучился по мирной книжной работе, и только непривычность заграничной обстановки мешает мне хорошенько за неё взяться»[258].

      А через три дня состоялось «историческое» ночное собрание с Потресовым, Засулич и Струве… И оно тонус Ленину, как мы знаем,

256

Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 16.

257

Ленин В. И. ПСС. Т. 55, с. 195.

258

Ленин В. И. ПСС. Т. 55, с. 197–198.