МЧК сообщает. Эдуард Хруцкий

на воинское формирование. Дисциплина была железная.

      Да и направлялась она твердой рукой. И в Москве вскоре почувствовали эту руку.

      На улицах, в ресторанах, в кафе Копытин слышал самые невероятные разговоры о банде, и ему почему-то было приятно.

      Но у него имелся свой план, для выполнения которого необходим был надежный человек.

      Его в Москве интересовали три объекта. Профессор Васильев, получивший в наследство в 1912 году драгоценности небывалой цены и красоты, инженер Басов, обладатель уникальной коллекции золотых монет, и валютная контора на Мясницкой. Но для этого ему нужен был верный человек. Одного Лапшина мало. Нужен еще один. И Копытин все чаще думал о своем товарище по училищу Алексее Климове.

      Москва. Декабрь 1918 года

      Козлов приехал к госпиталю на машине. Когда он увидел стоящего у ворот Данилова, тощего, в шинели с чужого плеча, бледного до синевы, то почувствовал острое чувство жалости. И Козлов даже на секунду усомнился, сможет ли Данилов работать в группе МЧК по борьбе с бандитизмом. Слишком уж худ и беззащитен был этот пацан.

      Но вместе с тем Козлов был рад, что Иван будет с ним, он привязался к этому молодому тихому парню.

      – Садись, садись, браток, – удобнее устраивал он Данилова в машине, – сейчас приедем, зачислим тебя как положено, и работать. А дел у нас невпроворот.

      И пока машина ехала из Лефортова до Лубянки, Козлов вводил Данилова в курс предстоящих дел, рассказывал о бандах Собана, Калмыкова, Гришки Адвоката. Иван слушал с непонятным чувством тревожного восторга. Так было в первых классах реального, когда на уроках они читали Рокамболя и «Похождения великого русского сыщика Путилина».

      Данилов уже видел себя в кожаной тужурке с маузером, врывающегося в притон, где веселились элегантные бандиты и аферисты. Он один, а их…

      – Чего задумался? Испугался? – улыбнулся Козлов. – Ничего, сволочь эту ликвидируем – учиться пойдешь. Пойдешь?

      – Пойду, – уверенно ответил Данилов.

      Он еще не знал, что жизнь его определилась на много лет и профессия эта станет единственной и главной.

      По коридору МЧК матросы волокли сейф. Громадный, тяжелый, покрытый изысканным чугунным литьем. Сейф упирался, с грохотом бился об углы.

      – Еще… Еще… Ребята! – кричал старший команды, в бескозырке, съехавшей на затылок. – Еще…

      – Да погоди ты, Силин. Он же, подлюка, тяжелый, как жизнь. Давай перекурим! – взмолился один из матросов.

      – Некогда, братки… Комиссар ждет… Секретные бумаги на столе стынут.

      Данилов и Козлов прижались к стене, пропуская это узорчатое чудо.

      – Хозяйством обзаводимся, – Козлов хлопнул Данилова по плечу, – всякими там столами, стульями. Нужное, брат, дело.

      Из дверей комнаты вышел высокий черноволосый человек в кожаной куртке. Он повернулся, и Данилов узнал Мартынова.

      – Ты смотри, Данилов, – засмеялся он. – Здорово.

      – Здравствуйте, – Иван протянул руку.

      – Подлатали?

      – Да