Моя идеальная. Настя Мирная

Ловлю губами каждую слезинку, не позволяя ни одной сползти с её лица. Покрываю быстрыми поцелуями. Миронова брыкается в попытке сбросить меня с себя и безостановочно всхлипывает.

      – Слезь, Артём! Мне больно! Не надо! Хватит! Отпусти! Больно! Хватит! Пожалуйста, Артём! – визжит, упираясь ладонями мне в плечи.

      Переношу вес на левую сторону и прижимаю любимую к груди, водя пальцами по напряжённой спине.

      – Всё хорошо, родная. Уже всё… Не плачь… Успокойся, малыш. Скоро всё пройдёт. Я люблю тебя, маленькая. Люблю тебя, девочка моя. Всё хорошо.

      Успокаиваю ласковыми словами и нежными интонациями, не прекращая прижимать дрожащую девушку к себе. Целую виски, щёки, губы, подбородок, шею.

      Спустя ни хера не маленькое количество времени она, наконец, успокаивается и перестаёт дрожать. Тишину нарушают только единичные всхлипы, шмыганье носом и наше тяжёлое дыхание. В мою поехавшую крышу долбит только одна мысль.

      Я в ней. Я, сука, внутри моей Насти. Два года игр и попыток вывернуть её наизнанку. Пять дней бесконечных соблазнов. Двадцать три дня боли и попыток выжить. Два дня охуевертительного счастья. И я, наконец, в ней.

      – Я люблю тебя, Настя. – выбиваю хрипло, когда утыкается носом мне в шею и касается губами.

      – И я люблю тебя, Тёмочка. – выдыхает и пробегает языком.

      На коже одновременно выступают мурахи и холодный пот от этого обращения. Гашу, топлю и давлю в себе всё дерьмо, готовое захлестнуть меня с головой.

      – Всё ещё больно? – сиплю, вглядываясь в блестящие от слёз глаза.

      – Почти нет. Извини за эту истерику, просто не думала, что будет настолько больно. – отбивает и закусывает губу.

      Провожу по ней пальцем и слегка давлю, проскальзывая внутрь. Изо всех сил стараюсь не заржать, потому что ситуация реально зашкварная. Мой член почти до конца в её влагалище, а она извиняется.

      Ну пиздец просто.

      – Глупая моя девочка. – шепчу ей в ухо и целую за ним. – За что ты просишь прощения, дурочка? Мы же оба знали, что так и будет. – добавляю, когда ловлю ярость в её глазах.

      Девушка сжимает зубы и цедит:

      – За то, что ты, Северов – козёл! – обрубает, но уголки губ всё равно ползут вверх.

      Боюсь даже представить, какая мысль бушует в голове у этой ведьмы.

      – С хуя ли я козёл? – рычу, опрокидывая на спину и толкаясь глубже в её тело.

      Миронова стонет и подаётся навстречу.

      – Потому что просто всунуть член, это не сексом заниматься!

      Вытягиваюсь на руках и цепляюсь глазами в её лицо, реально ни хрена не понимая.

      – В смысле, блядь?

      – В коромысле, Артём! – смеётся зеленоглазая. – Начинай уже двигаться!

      И я смеюсь в ответ. Облегчение врывается внутрь ураганным ветром и сносит к херам всю хрень, что до этого не давала дышать. Нападаю на её губы и медленно подаюсь назад, почти полностью выходя, и с силой возвращаюсь в манящие горячие глубины. На третьем толчке дохожу до упора. Яйца со шлепком ударяются об её задницу, и я кайфую от того, что