Моя идеальная. Настя Мирная

ногами, залитую его семенем и возбуждённую до невозможных пределов.

      – Пожалуйста, Тём… Мне надо… – хриплю, елозя задницей по деревянной столешнице.

      – Блядь, родная, потерпи ещё немного.

      Подходит ближе и без предисловий загоняет в моё тело два пальца, начиная не просто двигать ими, а натуральным образом трахать меня. Второй рукой размазывает белую жидкость по моему животу и внутренней части бёдер. Втирает в клитор. Чувствую, как к первым двум пальцам добавляется третий. Движения его рук становятся быстрее и резче. Он вбивает в меня фаланги до самого основания. Щипает и перекатывает между пальцами горошину. Выгибаюсь ему навстречу, не прекращая поднимать и опускать таз. Стону и кричу. Рычу и пропускаю пару матов, когда, наконец, достигаю вершины.

      – Посмотри на меня, Настя. Открой глаза. – рубит приказным тоном, и я подчиняюсь.

      На короткое мгновение ловлю его почти чёрный взгляд, и веки опадают вниз. До боли сжимаю пальцами столешницу и выгибаюсь всем телом.

      – Артём! Да! Тёма!

      – Моя ж ты девочка! – хрипит и падает сверху.

      Оба дышим так, будто только что марафон пробежали. Наши грудные клетки ударяются друг об друга. Артём разжимает мои пальцы и поднимает руки мне за голову, переплетая со своими. Сердца дробят рёбра, вырываясь на встречу друг другу. Несколько минут мы так и лежим, приходя в себя от этого безумия.

      – Я люблю тебя, моя идеальная девочка. Ты лучшая. Самая-самая. Моя, Насть. И, – шумно переводит дыхание, – я не могу больше ждать. Ты с ума меня, блядь, сводишь. То, что ты творишь… Не уверен, что смогу продержаться хотя бы до следующей недели. Сука! Знаю, что ещё рано. Я же не сделал тебе больно, любимая? – всматривается в моё лицо, поднимаясь на локтях.

      – Нет, любимый. Совсем немного было больно, когда третий палец добавил. Но недолго. Честно, Тём. А когда член… – замолкаю и утыкаюсь в его плечо.

      Понимаю, что для скромности и стеснения не осталось места, но говорить об этом всё ещё сложно.

      – Не молчи, Насть. Было больно? – в его интонациях слышится такое беспокойство и страх, что я просто не могу не успокоить его.

      Отрываю тяжёлую голову от его груди и смотрю в глаза.

      – Нет, Артём. Всё хорошо было. Мне понравилось. И совсем не было больно.

      В очередной раз закусываю губу, но взгляд не отвожу.

      – Малыш, ты меня без ножа, блядь, режешь. Я даже головку не ввёл до конца. Я не хочу причинять тебе боль.

      – Тём, со мной всё хорошо. Я не рассыплюсь. И я не боюсь.

      – Когда ты стала такой сильной, моя маленькая? – смеётся хриплым смехом, качая головой.

      – Страдания закаляют людей.

      – Многих они ломают, малыш. Но в тебе есть сталь. Спасибо.

      – За что?

      – За то, что не сломалась. А теперь в душ и поехали за продуктами. Иначе, если будем продолжать в том же темпе, то умрём от изнеможения.

      Через час я стою у входной двери в огромных спортивных штанах Северова и его футболке. Парень натягивает сверху на меня толстовку. Бросаю