.

наступила последняя стадия перед иканием – циклический повтор одного и того же. Папа что-нибудь рассказывает, мгновенно забывает и начинает историю заново.

      Нынче после требования, чтобы мы с Сашей принялись немедленно рожать, плодились неукротимо, папа вспомнил, как я маленькой увидела беременную женщину. Спросила, почему тетя такая толстая. Мне объяснили, что внутри живота у нее ребеночек. Я подошла к женщине и спросила: «Тетя, зачем вы съели ребеночка?».

      Рассказал папа один раз, все посмеялись. Папа еще выпил и «вспомнил»:

      – Да! Вы с детьми не тяните. Маня, когда была маленькой, увидела беременную…

      Мы дослушали и слабо улыбнулись. Папа икнул, тряхнул головой и погрозил нам пальцем:

      – Внуков требую! Маняша как-то увидела беременную…

      Никто не отреагировал. Папа стал икать чаще, мама изготовилась транспортировать его в спальню.

      – Маня! – ик. – Ты, – ик, – не на сносях, – ик? Хорошо бы, – ик. – Ты, – ик, – когда была маленькой… – ик. – Увидела, – ик, – беременную, – ик…

      Он доикал историю, от которой нас уже тошнило, и мама решительно потянула его из-за стола:

      – Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.

      Мы слышали, как по пути в спальню она уговаривает его полежать. А папа требует коньяка к десерту.

      – Он такой только пьяненький, – оправдывалась я перед Сашей. – Да и пьет не часто. Папа умный, добрый, молчаливый, но под градусом…

      – Все понимаю, – обнял меня Саша, – не переживай!

      Воскресным утром папе, терзаемому похмельем и провалами памяти, мама устроила разбор полетов.

      – Ты что творил! Ты что нес! Папа шутит! Папа у нас шутник! Мы со стыда чуть не умерли, дочь едва не рыдала. Я думала, сквозь землю провалюсь. Мальчик первый раз в дом пришел, а ты ему – Александер! Наплел про женихов бывших. Короля из себя корчил! Король Воробейчик!

      – Что, так плохо все было? – робко спросил папа.

      – Хуже не придумаешь! Зачем ты Сашу заставил загадки отгадывать?

      – Про загадки смутно помню.

      – Кстати, папочка, – вставила я свое слово, – ты обещал продать машину, взять кредит и подарить нам большую сумму денег.

      – Да?! – пораженный папа схватился за больную голову. – Много обещал?

      Мы еще некоторое время песочили его на два голоса, пока праведный гнев не улетучился и не взяла верх жалость к больному и убитому стыдом папе. Он без наших требований дал слово не пить. После того случая, когда обвинил дядю Колю в вонючести, папа не брал в рот спиртного целый год.

      Мы встречались с Сашей давно, вместе ездили в отпуск и пользовались квартирой приятеля, который часто уезжал в командировки. Знакомство с родителями было телефонным: «Здравствуйте, это Саша! Можно Марию к телефону?», «Добрый день, Елизавета Григорьевна! Могу я поговорить с Сашей?» Приятель вернулся, устроился на работу без командировок. Мы решили пожениться и, конечно, не могли оставаться в подполье.

      И вот