Пуд соли на сердечную рану. Татьяна Луганцева

веселое лицо.

      – Гена? Ты, что ли, Столяров? Ну, ты даешь… – кинулась к нему Глафира.

      – А что такое? – нахмурился гость. – Однако давненько не виделись… ты все такая же, «железная леди» нашего курса!

      – Да ладно тебе! Ты тоже не изменился… только потолстел чуть-чуть, – лукаво посмотрела на него Глафира.

      – Это от хорошей жизни. Знаешь, я почему-то думал, что найти тебя будет так сложно. Грешным делом, решил, что ты давно уже за границей, на крайний случай – в Москве. А ты все в нашем провинциальном городке оперируешь, – усмехнулся сокурсник.

      – Куда же я денусь, Гена? – развела она руками.

      – Не прибедняйся, эх, как ты училась, как относилась к своему делу… Талант! Талантище! Думаешь, мы не понимали, что тебе намного тяжелее приходится, чем нам, парням? Нас, балбесов, на хирургов взяли как нечто само собой разумеющееся. А тебе, женщине, еще надо было доказать, что ты можешь стать хирургом.

      – В этом есть доля истины, – согласилась Глафира. – Но зачем ты меня искал?

      – Мне бы поговорить с тобой, так сказать, в нерабочей обстановке, – пригладил топорщащиеся во все стороны волосы Геннадий. – Ты прямо вот сейчас сильно занята?

      – Сегодня я не оперирую, но до двух должна быть в больнице. У меня еще обход.

      – Я заеду к двум?

      – Хорошо!

      Гена вернулся, как и обещал, к двум часам. Посадил бывшую сокурсницу в шикарную «Ауди» черного цвета, и они поехали в ресторан – вспомнить молодые годы и поговорить по делу. А в пути попали в аварию, в которой Геннадий не был виноват. Навстречу им вылетела машина, и столкновение произошло фактически лоб в лоб. Авария была страшная. Глафира потеряла сознание сразу же и больше ничего не помнила.

      Очнулась она в больнице… Геннадий тоже выжил, но получил сотрясение и переломы ребер и ноги.

      А вот для Глаши перелом обеих рук, очень сложный, явился страшным диагнозом. Она осталась жить, сможет работать, писать, есть, носить сумки, но – не оперировать. Тогда-то и началась у нее жуткая, затяжная депрессия. Однако Глафира не жаловалась, не плакала. Она просто ничего не хотела. Лишиться единственного, что у нее было и что у нее хорошо получалось в жизни, стало для Глафиры тяжелым ударом. Рядом с ней была Настя и многие ее коллеги. Чтобы вытащить Глафиру из этого состояния, ее пытались растормошить, предлагая различные варианты работы, приемлемой для нее:

      – Глаша, тебе не обязательно уходить из профессии… Ты сможешь стать прекрасным терапевтом, окулистом, лор-врачом… Да кем захочешь! Вот пройдешь курсы повышения квалификации…

      Но Глафиру ничего не трогало. Как ни странно, на помощь пришел исчезнувший на время Гена Столяров.

      Он так же с утра и опять с цветами появился у нее в палате. Только лицо было не таким круглым, а весьма осунувшимся.

      – Привет!

      – О господи… В следующий раз ты, наверное,