Memento mori. Конрад Непрощенный

о ноги зависела жизнь умирающего. Они все молили о разном: кто-то хотел пить, кто-то просил прочитать последнюю молитву для его души, кто-то о милосердном окончании мучений. Юноша сдернул с головы шлем и ошалелыми глазами посмотрел на окружающее пространство.

      – Виглиф! – хлесткий подзатыльник вывел его из оцепенения. Юноша сидел перед костром и стругал ветку, на которой он собирался жарить недавно пойманную рыбу. – Опять ворон считаешь!

      – Отвали, Бьярни, – юноша, недовольно нахохлившись пнул своего соратника по ноге, – я задумался.

      – О чем? – огромный даже по меркам северян, Бьярни Гурниссон был шестнадцатилетним дренгом, самым старшим в их десятке. От этого его просто распирала важность. Недостаток интеллекта он с лихвой компенсировал крепким телом и железными кулаками.

      – О той девахе из деревни, – Ланатт, новичок в их десятке, был молодым темным эльфом, острым на язык. Однако из-за своего мускулистого, гибкого тела, роскошных волос и смазливому лицу был зазнобой всех деревенских девчонок.

      – Ха, да ты втрескался! – Бьярни хлопнул Виглифа по плечу так сильно, что юноша чуть не напоролся глазом на заточенный конец палки.

      – Ничего я не втрескался. Просто у нее вид был, такой, особенный.

      – Сиськи у неё были особенными, – Ланатт достал кусочек солонины и принялся его с удовольствием жевать.

      – Это точно, – Бьярни с удовольствием потянулся, затем плюхнулся на траву, закинув руки за голову и мечтательно протянул, -эх, бы эти сиськи…

      – Эй, ну девушка же это не только сиськи! – взвился Виглиф.

      – Да, а что же тогда ещё? – Ланатт коварно прищурился и все заметили, как у него слегка приподнялись уголки рта. Словно он задумал какую-то гадость.

      – Ну там это, род, – важным тоном проговорил Виглиф, стараясь никому при этом не смотреть в глаза и держаться подальше от костра, чтобы никто не видел его покрасневших щек.

      – Ага, и жопа! – вставил свои три копейки Бьярни.

      – Жопа это всегда хорошо! – Ланатт продолжал сверлить Виглифа взглядом, наблюдая за тем, как мучается от душевных терзаний его брат по оружию. – Люблю когда есть за что ухватиться. Особенно за такую.

      – Ну хватит! Что вы все про сиськи и жопы! – Виглиф вскочил.

      Бьярни уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но его приоткрытый глаз резко стал широко открытым и он как остальные члены десятка подскочили на месте. Виглиф уже хотел сказать что-то вроде “то-то же”, но быстро смекнул, что все смотрят не на него, а за него. Это чувство доказало свою правдивость, когда ему на плечо легла металлическая рука.

      – Ну, а о чем ещё говорить славным воинам отряда Багровых Воронов, кроме как не о женских прелестях? – голос был юным, но его обладатель был явно старше Бьярни и его воинов.

      – Командор Данте! Это честь для нас… – залепетал Бьярни, но Данте махнул своей металлической правой рукой, плюхаясь возле костра.

      – Довольно, оставь эти оды лизоблюдам. Ну-ка, чем нынче питаются славные воины? – Данте был молод, поговаривали, ему нет и двадцати пяти весен. Короткие черные волосы, молодое лицо, высокий рост. Но все выделяли его глаза. Глаза, словно у хищника. Цепкий, пронзающий насквозь взгляд.