Не прости и не прощай. Софи Сорель

это моя квартира.

      Я смотрела на Костю и не могла поверить, что все это происходило на самом деле.

      – Ты нас с Викой выгоняешь?

      – А ты хочешь, чтобы я на улицу пошёл? Обойдёшься. Ты и так долго жила на всем готовеньком. Сколько лет я тебя упаковывал по полной программе?

      – Ты меня упаковывал? – опешила я. – А то, что от твоих гонораров за победы не осталось ни копейки и все-все ушло на твоё же лечение, не в счёт? И что все последние годы ты жил за мой счёт, пальцем о палец не ударив, тоже не в счёт?

      – Не распыляйся, Лада. Квартиру не получится отжать, даже и не мечтай.

      – А где нам с Викой жить?

      – Где хотите. Поживите у твоих или в доме.

      – В доме? Где ещё и крыши даже нет? – Чем дальше заходил этот разговор, тем более сильное отвращение начинала я испытывать к мужу, которого ещё день назад, была уверена, что любила. Я смотрела на него и не узнавала. Нет, внешне это был все тот же Костик, такой же сильный, красивый и притягательный. Когда-то эта его манера разговаривать с ленцой и чуть насмешливо меня неимоверно возбуждала, а теперь меня от всего этого тошнило!

      – Не хочешь жить у родителей, сними хату, значит, – пожал плечами Костя.

      – А ты в курсе, что из-за твоей Снежаны меня сегодня уволили?

      Он смерил меня презрительным взглядом.

      – Нечего было оскорблять её. Снежана не терпит такого к себе отношения. Она мне рассказала, что ты её довела, а она, между прочим, на шестом месяце. Ей нельзя нервничать.

      – Ей вообще лучше не рожать, в её то годы, – огрызнулась я.

      – Сука ты, Лада, – прошипел он мне в лицо, и я, не удержавшись влепила ему пощечину. Потом еще одну и еще.

      – Это я сука? Это я сука? – не унималась я.

      Он перехватил меня поперек талии и с силой швырнул на кровать.

      – Остынь, – с отвращением в голосе сказал он, – а то я за себя не ручаюсь.

      Он потер покрасневшее от пощечин лицо и, выходя из спальни, бросил:

      – Уходи отсюда. Вещи вывези сегодня, иначе завтра я все отнесу на помойку.

      – Да уж, Костя, ниже падать, наверное, некуда, – прошептала я, но он вряд ли расслышал.

      Хлопнула входная дверь. По моим щекам потекли горячие слезы. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой униженной.

      Выплакавшись, я кое-как вытолкала из комнаты чемодан и пошла в детскую. Нужно было упаковываться. Я знала, что Костик не просто говорил голословно: он действительно выбросит все наши с Викой вещи на помойку. Как выбросил нас из своей жизни.

      Во второй чемодан я собрала вещи дочки. В этой квартире я не могла остаться при всем желании. Костик прав: он приобрел её ещё до того, как мы поженились. Мы с Викой даже не были тут прописаны. Я неплохо зарабатывала дизайнером интерьеров, и в прошлом году мы купили небольшой участок земли недалеко от Москвы и даже начали строиться. Это стоило немалых денег. Правда, сейчас там был только фундамент да стены. Мы ждали весны, чтобы положить крышу. И вот в этом доме Костик только что предложил мне пожить с Викой.

      А теперь я ещё осталась без работы.