Лежу неубитый, живой. Яна Жемойтелите

значимых фраз, мыслей, чаяний…

      Дверь теплушки кто-то резко распахнул снаружи, и вот, вместе с клубами морозного пара, в вагон затёк политрук невысокого роста, с гордо выпяченной грудью, в ушанке, надвинутой на глаза.

      – Так, – он быстро пробежал острым взглядом по углам, по нарам, задержался на чадящей печке-буржуйке, вокруг которой согревались студенты в широченных, не по размеру шинелях, и зычно произнёс:

      – Бойцы! Помните: мы идём в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители финского народа от гнёта помещиков и капиталистов! – и, покашляв в кулак, ещё добавил: – Это товарищ Жданов сказал, к вашему сведению!

      – Да мы знаем, товарищ политрук, политически подкованы, – срезал его Коля Турочкин, который не любил, когда ему в сотый раз объясняют давно понятные вещи. – Красная армия борется за освобождение трудящихся Финляндии из-под гнёта кровавых банд Маннергейма.

      – И где это тебя подковали? – удивился политрук.

      – Известно где: ещё в институте.

      – Литературном?

      – Точно. Литературном.

      – Стишки, значит, писал, пока советский народ социализм строил?

      – Как на буржуазию на меня смотрите, да? – не унимался Коля, нервно дыша. – Я, между прочим, публиковался в заводской малотиражке «Даёшь трактор».

      – Ладно, не ерепенься. А какого ж лешего тебя на фронт понесло? Публиковался бы дальше. Давал своего трактора! – майор чуть было не выругался, но сдержался.

      – Советский народ воюет – значит, и моё место – в строю! – твёрдо ответил Коля. – А в перспективе Финляндия станет демократической республикой.

      – Ишь ты, серьёзно тебя подковали, – отметил политрук. – Но я вам больше скажу: будущую республику возглавит верный сталинец Отто Куусинен, и её проглотит Карело-Финская ССР.

      – Ничего не понимаю. Кто кого проглотит? – подначил Борис.

      – Финляндию проглотит Карело-Финская ССР, – уточнил политрук.

      – А-а, тогда её не проглотит, а поглотит, товарищ политрук.

      – Ну, ты тут давай-ка, поменьше умничай. Как твоя фамилия? Доложи по форме!

      – Заходер, товарищ политрук, – отрапортовал Борис.

      – Заходер. Тоже из Литературного?

      – Так точно!

      – Ну вот что, товарищи поэты, чтобы мне тут без лишних вопросов! Поняли? И если мне тут петь удумаете, так вот: до Петрозаводска громко петь можно, а потом уже нельзя.

      Бойцы недоумённо уставились на политрука.

      – Товарищ политрук, – наконец нашёлся Арон. – Мы поэты, а не хор Пятницкого.

      – А Будко к вам зачем подсадили? Чтоб пел! А то мне жалуются, что студенты по дороге коченеют. С песней-то веселей! Мы с вами ещё фронтовую самодеятельность развернём! Она дух укрепляет, хотя дух у вас тут и без того ядрёный. Боец Будко! – зычно скомандовал политрук. – Песню запе-е-вай!

      – Яку ж мені пісню заспівати? – спросил Будко. – «Катюшу»?

      – Да ну, пой какую хочешь. Только хорошо пой, по совести.