Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели. Мария Виноградова

летят… – Он умолк и натянуто улыбнулся, углядев серьезность во взгляде друга. – Что, не простишь меня?

      – Я подумаю, – протянул с важностью юноша, скрестив руки на груди.

      – Ну, пожалуйста.

      – Ну, не знаю.

      – Ну, смилуйтесь, Ода-сама. – С этими словами рыжий рухнул другу в ноги в низком поклоне.

      Нобунага подскочил на месте и принялся поднимать Хисимуру с колен.

      – С ума сошел?! А если кто-нибудь увидел? Слухи полетят быстрей, чем мухи слетаются на свежее дерь…

      – Помилуйте, – рассмеялась Оити, – вам нужно выступать на сцене!

      Отряхнув колени от песка, Хисимура облегченно выдохнул, опустил руку на плечо друга и, глядя в глаза, бодро отчеканил:

      – Приказывайте, Ода-сама, на сегодня я Ваш верный вассал.

      – Ха, – заулыбался юноша, – не искушай меня, а то войду во вкус. Хотя одно поручение у меня для тебя все же найдется.

      – Я – весь внимание.

      Нобунага вдруг уставил взгляд куда-то в сторону, словно с особой осторожностью подбирал слова, словно есть только один шанс выпустить их на волю, а выпустив – не вернуть. То и дело складывая ладонь в кулак, мальчик повернулся к Хисимуре. Хисимура ждал, затаив дыхание, но ожидание так затянулось, что он просто не мог умолчать:

      – Только не проси меня убить Акэти, я пока не готов.

      Ребята на момент замерли, глядя друг на друга, а потом громко расхохотались. Сато всегда умел разрядить обстановку неуместной шуткой и тем самым превратить серьезную беседу в дружескую болтовню, уничтожая неловкость и стеснение на корню. И Нобунага любил его за это.

      – Хочу, чтобы всегда так оставалось. – Задорная ухмылка утратила яркость и обратилась скорбной улыбкой. – Даже не представляю, как бы я справился со всеми невзгодами этого места без вас двоих. Вы – неделимая часть меня, понимаете? Хочу, чтобы всегда так оставалось, – повторил, тронув грудь ладонью. – Просто хочу, чтобы вы знали – я не глядя подставлю спину ради вашей защиты. Не смейтесь, рано или поздно я стану вам полезен, вот увидите. Я стану сильным, стану вам опорой. Вы, наконец, сможете на меня положиться, а не только вытаскивать из передряг. Я даю слово, что навсегда останусь вам верен, и – растерзай мою душу Владыка Ужаса Эмма29, – если когда-нибудь отступлюсь от этого обещания.

      – Похоже, Эмма Дай-О никогда не дождется этого дня, – улыбнулся Хисимура. – Даже как-то обидно за него стало. Что ж! – Он хлопнул себя по щекам, выпрямился, вперив искрящийся взгляд в друга. – Я принимаю твое обещание, Нобунага, а в свою очередь обещаюсь всегда оставаться твоим другом и братом. Обещаю поддерживать любые твои начинания.

      – Всегда?

      – Всегда-всегда!

      – Даже, если я решу уйти в горы и пройти посвящение в монахи?

      – Я лично обрею твою башку наголо, – ощерился рыжий.

      – И даже, если захочу совершить покушение на Сёгуна?!

      – В стране каждый третий мечтает совершить покушение на Сёгуна.

      – Вместе, у нас бы получилось, –

29

В японской мифологии бог-властитель и судья мертвых, который правит подземным адом – Дзигоку.