Истории из прошлого. Кристина Устинова

то напали на самом деле вы. Вот ты, сын мой, послушай… – он делает шаг вперед, и теперь его с Мерфи разделают всего пять метров. – Давай не будем ссориться, ладно? Господь навряд ли хотел бы этого.

      – Он навряд ли бы хотел, чтобы Его дети так себя вели в подвалах церкви.

      – Это они, это те извращенцы… Попутал бес, попутал, – Яков вздыхает. – Ох, сын мой, давай будем милосердны.

      – Поднимите руки вверх, и никто не пострадает.

      Вместо подчинения Яков внезапно хмурится и изрекает, как на проповеди:

      – Эх, гореть тебе в Аду, содомит!

      С этими словами он достает из-за пазухи пистолет и стреляет Мерфи в живот. Салли падает на четвереньки, а затем лицом вниз. У меня сердце подскакивает и уходит в пятки. Я бегу к Мерфи и кричу:

      – Салли!

      Он, белее мела, кряхтит и поворачивает ко мне голову.

      – Кажется, ребро сломано… А ты еще говорил, что жилет – странное решение.

      Охранники окружают Якова и отнимают у него оружие. Не успеваю я наклониться к Мерфи, как из церкви выбегает Беренс, полностью одетый и вооруженный. Он направляет пистолет прямо на меня. Я отскакиваю от Салли и бегу к кустам. В ушах слышно только вой ветра и свисты пуль. Спрятавшись в тени листвы, я стреляю и попадаю в руку Беренса. Тот с бранью роняет пистолет и бежит в мою сторону. Рубашка темнеет от крови. Не успеваю я опомниться, как Беренс прыгает на меня, и мы кубарем катимся к деревьям. Картинка мелькает перед глазами, я ни на чем не могу сфокусировать взгляд – только слышу хрипы да крики мирных пациентов вдалеке. Кровь противника пачкает мне одежду, перемешивается с грязью и листвой. Мы останавливаемся, все плывет перед глазами. Я пытаюсь подняться, но Беренс, уже без оружия, садится на меня и хватает за горло. Я бью его дулом по голове, но он не ослабляет хватку. Тогда я отбрасываю оружие и царапаю руки. Из ран течет кровь, но нет! Горло сдавливает, мне трудно дышать – не то, чтобы кричать и уже тем более позвать на помощь. Лицо краснеет, глаза навыкат, рот жадно пытается поймать остатки кислорода. Сколько нужно на удушение? Минута? Две. Я раскидываю руки, пытаясь нащупать что-то с острым концом… Вот! Сучок. Я беру его и вонзаю заостренный конец в руку Беренса, грозясь проделать дыру. Наконец, сержант ослабляет хватку, а мои легкие могут нормально дышать. Я снова беру пистолет и бью Беренса прикладом по голове. Сержант падает на землю.

      Я пользуюсь моментом и надеваю ему наручники.

      Издалека, со стороны ворот до меня доходит вой полицейской сирены. «Наконец-то, – думаю я, – приехали!»

      ***

      В итоге всех, кто находился в подвале, арестовали. Нас с Мерфи осматривают врачи, допрашивают в полиции – в общем, привычная процедура, так сказать. Вскоре, спустя почти неделю после ареста, до нас доходят подробности жизни подозреваемых – Яков строил на девочках очень неплохой бизнес, воруя каждый лишний пфенниг из благотворительности. Беренс не просто так его покрывал – он был его постоянным посетителем «на семинарах» и вдобавок получал неплохие деньги. А у Джакоба Христманна были связи на черном