Истории из прошлого. Кристина Устинова

«ежик» и с морщинами на лбу. Он встает напротив меня, закуривает и говорит:

      – Ну, с добрым утром, голубушка. Как спалось?

            Я хмурюсь.

      – Прекрасно. Запахи родные и соседи тихие.

      Беренс усмехается:

      – Я рад. Жаль только, что нельзя тебе продлить аренду. Ты помнишь, как и почему здесь очутился? Как ты подрезал того парня, Салливана Мерфи.

      – Помню, помню… Я был пьян. Признаю, ошибся. Я заплачу столько, сколько нужно.

      – То есть, ты сразу же заплатишь пятнадцать тысяч марок?

      Слова застревают у меня в горле.

      – Чиво-чиво?..

      Теперь самое главное – возместить Мерфи убытки. Мне говорят, что он написал заявление. Более того, меня лишат водительских прав на год. И еще: пока я лежал без сознания, механики, к которым обратился Мерфи, подсчитали убытки на пять тысяч марок. Плюс десятка в государственную казну за вождение в нетрезвом виде.

      Мне под силу уплатить штраф, ведь у меня есть накопления в тридцать тысяч марок. Поэтому я даю слово сегодня же расплатиться. И меня отпускают.

      У самого выхода я слышу слова Беренса:

      – Вот же пьянь, а. Господи, я бы сажал таких насильно в реабилитационный центр, но, видите ли, без согласия мы не можем – демократия, черт возьми!

      Мне так и хочется крикнуть ему грубое словцо в ответ, но нет, не сейчас. Не в таком положении.

      В принципе, административка не помешает моей репутации в ОДБ, но как же машина?.. Целый год без нее ездить придется на трамваях и автобусах. На ровном месте устроил себе проблему, за которую расплачиваться придется год, пока снова не получу права. Ладно… сейчас нужно извиниться перед Мерфи. Что он мне плохого сделал? Ничего.

      Короче, я возвращаюсь на трамвае домой, беру часть своих сбережений и смотрю на часы: двенадцать дня. К счастью, в эту субботу в ОДБ нет занятий – мы должны учить теорию к экзаменам. Скорее всего, Мерфи дома, решаю я и стучусь в квартиру напротив. Действительно, Салли открывает мне двери. Судя по мешкам под глазами, он явно не спал. Мерфи скрещивает руки на груди и спрашивает довольно-таки спокойно:

      – Протрезвился?

      Я киваю и тут же морщусь – головная боль дает о себе знать:

      – Салли, извини. Ну, за вчерашнее. Сейчас отдам деньги.

      Я вручаю ему часть заначки, а десятку кладу в карман. Мерфи пересчитывает наличные и со словами «В следующий раз обращусь прямиком в суд» захлопывает дверь перед самым носом, а я иду к себе. Прежде чем оплачивать штраф, надо хотя бы протрезвиться.

      ***

      Вот так оно бывает в жизни: вроде бы не общаешься с человеком, а потом вас связывает судьба, и жизнь в корне меняется. Так же произошло со мной и Салливаном Мерфи.

      Мы знакомы два года, с тех пор, когда он переехал сюда, на Андреплатц. До того, как я подал заявление в ОДБ, наше общение сводилось только к коротким диалогам за перекуром. Мне о Мерфи известно немногое: например, то, что он из Ирландии. Мы с ним похожи: он такой же мигрант из Соединенного Королевства, только из