Тать на ваши головы. Екатерина Боброва

ее голос.

      Рядом ахнул кто-то еще, я повернула голову и натолкнулась на потрясенный взгляд нашей хозяйки.

      Упс… Кажется, Штирлиц прокололся.

      Бабуля вернулась быстро – мы только успели смыть следы трагедии – и принесла нерадостные новости. Везде солдат столько, что не протолкнуться. Она даже до лавки не успела добраться, не то что деньги поменять. И все судачат о рухнувшей усадьбе – мне достался подозрительный взгляд – и о том, что это знамение и хозяин скоро вернется.

      Чур меня, чур. Постучала три раза по деревяшке. И вообще, он мертв. Вот пусть таким и остается.

      Так что мы приняли решение сидеть тихо, а что требуется – просить купить нашу хозяйку.

      Глава 6

      – Немного, конечно, – старуха окинула огорченным взглядом скромную кучку медных монет, – но на пару недель хватит. Хозяйка просила помочь с огородом, так что овощи на обед будут.

      И я ощутила от нее красноречивый посыл побыть пару недель травоядной, ибо денег на пироги и мясо нет.

      Надо так надо. Лучше овощами питаться, чем тюремную баланду хлебать.

      И мы занялись хозяйственными делами. Устроили тайник в комнате. Дошили кошельки. Вполне себе занятия для двух хозяек.

      Где я взяла золото и серебро, бабуля не спрашивала, оно и понятно: меньше знаешь – дольше живешь. Откуда я появилась – тоже. Я же не торопилась рассказывать о прошлом. Внутри жил иррациональный страх, что откровение перечеркнет мой шанс на возвращение домой. Мол, пока никто не знает, откуда я, есть вариант вернуться. Глупо, согласна.

      Последнее время я искренне переживала за целостность разума, а потому предпочитала не спорить с внутренним голосом. Хочется ему надеяться вернуться – пусть. Да и не такая уж это и безнадега. Надо лишь найти нужного бога, да провести ритуал на открытие портала. Вопрос цены. И буду ли я готова ее заплатить.

      Вечером к нам постучали.

      Я обмерла от страха. Испуганный взгляд метнулся к тайнику. А воображение рисовало толпу врывающихся к нам стражников – вот она, нечистая совесть ворюги. Хотя эти стучаться вряд ли станут – скорее просто вынесут дверь.

      Бабуля поднялась. Степенно одернула юбку – само достоинство. Открыла дверь. Короткий разговор. Убийственный взгляд в мою сторону.

      – К тебе, – неодобрительно возвестила Тыгдлар.

      Я отставила кружку с широм. Вышла во двор, и на меня с надеждой уставились три пары глаз. Женщина с ребенком – девочкой лет десяти и… наша хозяйка.

      Хм, Штирлиц прокололся и теперь работает на Мюллера.

      – Я недоучка, – предупредила честно, – выгорела, потому и недоучилась. Дар потихоньку восстановился, но…

      И я сделала горестное лицо, мол, обстоятельства не позволили продолжить грызть гранит науки.

      Мне покивали. И, кажется, были готовы согласиться даже с тем, что я Баба-яга и по ночам оборачиваюсь монстром, пожираю печень гостей, лишь бы помогла.

      Рана была плохой, старой и порядком загноившейся, вдобавок у девчонки температура, а значит,