Друд – сын пирата. Марина Вячеславовна Ковалева

его упирался в затылок высокого и широкоплечего ученика, зато справа, на лавках через проход, сидели девочки из женской закрытой школы. Если хоть одна из них поднимала глаза и случайно встречалась с ним взглядом, Друд начинал корчить рожи, пока она с презрением не отворачивалась или не начинала хихикать, прикрываясь молитвенником.

      По возвращении в школу Мерей и его почитатели, в числе которых был и Шанталь, начинали хвалиться друг перед другом мнимыми успехами у прекрасного пола. Однажды, во время очередной похвальбы, Александр Элле, мальчик из зажиточной, но незнатной семьи, приближённый к Мерею за то, что у него всегда водились карманные деньги, заявил:

      – Та девица с волосами, заплетёнными крендельками, совсем недурна. Она всю службу с меня глаз не сводила.

      – Вот умора! Она не сводила глаз с этого набитого мелочью бочонка! – захохотал Мерей, повалившись на кровать и дрыгая в воздухе ногами. – Наверняка какая-нибудь уродина!

      – Зря ты, она правда была ничего, – заметил Друд.

      – Ну, может, на личико и нечего, – тут же согласился Мерей, – но уж ноги у неё точно кривые.

      – Откуда ты знаешь? Ты никогда не видел её ноги! – возмущённо закричал Александр Элле.

      Мерей онемел от вида явного бунта. Друд, желая предотвратить драку, сказал примиряюще:

      – Положим, мы не знаем, какие у неё ноги. Но это можно проверить.

      – Как? – спросил Элле.

      – Увидите, только дайте мне в следующий раз сесть на лавку с края.

      В следующее воскресенье, когда ученики пришли в собор, Друд устроился как раз напротив лавки, на которой сидела девочка с волосами, заплетёнными крендельками. Несколько раз он стрелял в неё горохом, чтобы обратить на себя внимание. Она робко поднимала глаза от молитвенника, косилась на него и умоляюще улыбалась. Добившись её внимания, Друд достал из кармана мышь, пойманную заранее, и, дождавшись, когда девочка в очередной раз поглядела в его сторону, выпустил зверька в проход. Мышь, два дня проведшая в духоте и темноте коробки, очутившись на свету, сначала оцепенела от звуков хора и органа, а затем бросилась бежать прямо вперёд. Девочка, увидев её, побледнела, завизжала и вскочила на скамейку, подхватив юбку, так что стали видны её ноги до колен. Другие девочки, увидев зверька, тоже стали взбираться на лавку и визжать. Впрочем, некоторые из них ничего не видели, но проделывали то же, что и соседки, на всякий случай.

      Виновника срыва службы нашли быстро. Его назвал скромный ученик – сирота Роберт Уиксли.

      – Предатель, – бросил в его адрес Друд, словно выплюнул.

      – Вы совершили недостойный дворянина поступок, – тихо, но твёрдо ответил Роберт.

      Подвиг Уиксли был велик. Если до этого его удостаивали лишь щелчков и подножек между делом, то после такого поступка травля со стороны Мерея и его дружков обещала стать упорной и систематической.

      Друда при всех сильно высекли, разложив на лавке, после чего на неделю заперли в карцер, куда