Покой нам только снится (сборник). Александр Блок

зловещие мигали,

      И взор описывал дугу.

      Всю ночь кружились в шумном танце,

      Всю ночь у стен сжимался круг.

      И на заре – в оконном глянце

      Бесшумный появился друг.

      Он встал и поднял взор совиный,

      И смотрит – пристальный – один,

      Куда за бледной Коломбиной

      Бежал звенящий Арлекин.

      А там – в углу – под образами,

      В толпе, мятущейся пестро,

      Вращая детскими глазами,

      Дрожит обманутый Пьеро.

7 октября 1902

      «Свобода смотрит в синеву…»

      Свобода смотрит в синеву.

      Окно открыто. Воздух резок.

      За желто-красную листву

      Уходит месяца отрезок.

      Он будет ночью – светлый серп,

      Сверкающий на жатве ночи.

      Его закат, его ущерб

      В последний раз ласкает очи.

      Как и тогда, звенит окно.

      Но голос мой, как воздух свежий,

      Пропел давно, замолк давно

      Под тростником у прибережий.

      Как бледен месяц в синеве,

      Как золотится тонкий волос…

      Как там качается в листве

      Забытый, блеклый, мертвый колос…

10 октября 1902

      «Ушел он, скрылся в ночи…»

      Ушел он, скрылся в ночи,

      Никто не знает, куда.

      На столе остались ключи,

      В столе – указанье следа.

      И кто же думал тогда,

      Что он не придет домой?

      Стихала ночная езда –

      Он был обручен с Женой.

      На белом холодном снегу

      Он сердце свое убил.

      А думал, что с Ней в лугу

      Средь белых лилий ходил.

      Вот брежжит утренний свет,

      Но дома его всё нет.

      Невеста напрасно ждет,

      Он был, но он не придет.

12 октября 1902

      Religio[1]

      1

      Любил я нежные слова.

      Искал таинственных соцветий.

      И, прозревающий едва,

      Еще шумел, как в играх дети.

      Но, выходя под утро в луг,

      Твердя невнятные напевы,

      Я знал Тебя, мой вечный друг,

      Тебя, Хранительница-Дева.

      Я знал, задумчивый поэт,

      Что ни один не ведал гений

      Такой свободы, как обет

      Моих невольничьих Служений.

      2

      Безмолвный призрак в терему,

      Я – черный раб проклятой крови.

      Я соблюдаю полутьму

      В Ее нетронутом алькове.

      Я стерегу Ее ключи

      И с Ней присутствую, незримый,

      Когда скрещаются мечи

      За красоту Недостижимой.

      Мой голос глух, мой волос сед.

      Черты до ужаса недвижны.

      Со мной всю жизнь – один Завет:

      Завет служенья Непостижной.

18 октября 1902

      «Вхожу я в темные храмы…»

      Вхожу я в темные храмы,

      Совершаю бедный обряд.

      Там жду я Прекрасной Дамы

      В мерцаньи красных лампад.

      В тени у высокой колонны

      Дрожу

1

Благочестие (лат.).