Чудовище в саду прекрасных цветов. Тамасии-но Кое

могла в него влюбиться. У меня было правило: не влюбляться в смертных, потому что живут они совсем недолго и я не успею вдоволь насладиться их присутствием в моей жизни. Я еще ни разу не влюблялась, но была уверена, что буду любить вечной любовью своего возлюбленного.

      Меня мучили совесть и чувство вины перед Когими – перед глазами постоянно всплывал его образ и искаженное страхом и ужасом лицо. Содеянное лишило меня покоя. Душа разрывалась от одной мысли о том, что именно я стала причиной смерти невинного человека, который не сделал мне ничего плохого. Когими стал сниться мне по ночам, и я просыпалась в холодном поту от его криков, наполненных болью. Однажды мне приснилась его жена.

      С привязанным к спине младенцем она блуждала во мраке ночи с фонарем из рисовой бумаги. Она звала его во тьме, но эхо уносило имя мужа в горы и возвращало с утроенной силой, разбивая каждый звук, вырвавшийся из груди несчастной женщины, на тысячи осколков. Озираясь по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху, Акасси наступила на что-то твердое. Решив, что это поваленное ветром дерево, она попыталась перешагнуть его и посмотрела вниз. Нечеловеческий крик застыл в воздухе, заставив встрепенуться дремавших в гнездах птиц. Громкий птичий гомон разнесся по лесу. Прикрыв ладонью рот, молодая жена, не веря глазам, отступила на несколько шагов, не в силах оторвать взгляда от застывшего, истерзанного тела супруга.

      «Мизуки!» – протяжно позвал меня приглушенный, полный муки голос Когими. Он доносился откуда-то из-под земли. Убитый мной смертный звал меня, молил помочь избавиться от сжигающих его огоньков. Я проснулась, не в силах унять биение сердца. Мне не хватало воздуха, будто кто-то украл его, пока я спала. Я долго не могла избавиться от ночного видения. Очевидно, душа Когими даже в царстве мертвых не смогла обрести покой.

      После долгих размышлений я решила искупить вину перед ним. Пока мой отец ждал появления на свет сына, которого ему должна была родить Акасси, я отправилась в Ёми – долину желтых рек, в царство мертвых, чтобы отыскать Когими. Решила, раз Идзанаги[18] смог беспрепятственно попасть в мир мертвых, то и я смогу. Нужно лишь найти лазейку между входом в Ёми и куском скалы, которым первородный бог амацугами[19] оградил мир живых от мира мертвых. Мне, юркой лисичке, хватило и маленькой щели, образовавшейся за тысячи лет между скалой и входом, чтобы проникнуть внутрь.

      Желание исправить то, что я натворила, было сильнее страха повстречаться с жуткими существами, обитавшими в царстве мертвых. Проникнув в Ёми, прежде чем отправиться на поиски Когими, я заглянула в Книгу Жизни, где записаны имена тех, кто когда-то жил, и тех, кто еще только должен родиться. От старших кицунэ я слышала, что свитки, в которых описаны будущие судьбы тех, кто готовится к перерождению, хранились неподалеку от входа. В углублении скалы аккуратными стопками были сложены горы свитков. Рядом горел вечный факел и освещал плоский длинный камень, напоминавший стол, на котором лежали кисть и растертые чернила. Раз в месяц, когда луна открывала

18

Идзанаги – «первый мужчина», бог, породивший вместе со своей женой Идзанами высших богов Аматерасу, Сусаноо и Цукуёми. После смерти Идзанами он спустился в подземное царство Ёми, чтобы забрать ее оттуда. Но увидев полуразложившееся тело супруги, вызвал ее гнев. Идзанами не понравилось, что нетерпеливый супруг увидел ее разложившееся тело. Рассердившись, Идзанаги послала вдогонку за мужем восемь уродливых существ. Выбравшись, Идзанаги закрыл вход в Ёми куском скалы.

19

Амацугами – «особые небесные боги», создавшие землю. Впервые упоминаются в «Кодзики. Записи о деяниях древности». Это первейшие древние боги, чьи имена ни в одном историческом источнике не упоминаются.