Скрип на лестнице. Эва Бьёрг Айисдоттир

перед собой. Их постоянно обгоняли другие машины, но она не обращала на них внимания и продолжала ехать по шоссе с той же скоростью.

      – Мама, ты знаешь, здесь ограничение скорости – девяносто километров в час. – Эльма вздохнула, когда их обогнала еще одна машина, и водитель послал им злой взгляд. – А если ехать слишком медленно, это тоже создает опасность, – прибавила она, но, увидев, каким сосредоточенным было лицо матери, не смогла сдержать улыбку.

      – Девяносто – хорошая скорость при наилучших условиях, Эльмочка, – спокойно, но твердо ответила Адальхейдюр. – А дождь и шквальный ветер наилучшими условиями не считаются. Если ты работаешь в полиции, уж могла бы знать.

      Эльма промолчала и стала смотреть в окно. Мама была права: над Исландией проходил циклон, и порывы ураганного ветра то и дело били по машине, и это заставляло маму ехать еще медленнее. Гололедица, покрывавшая улицу с утра, исчезла, и огромные тяжелые дождевые капли щелкали по лобовому стеклу.

      Эльма проснулась рано, хотя вчера пришла домой поздно. Она удивилась, когда во второй половине дня позвонила Бегга и пригласила ее к себе посмотреть «Тиндер», словно это абсолютно естественный способ провести субботний вечер. Она не успела придумать отговорку, так что пришлось соглашаться. Может, в том сыграло свою роль и красное вино, которое они пили в тот вечер – но она уже давно так не смеялась. Она нечетко помнила, как заползла в свою постель поздно вечером. Когда она проснулась, сердце у нее билось часто, голова была тяжелой, а в животе ходили волны. Она не привыкла так пить, а когда она села на краешек кровати, то вспомнила причину. Стакан холодной газировки, кажется, временно успокоил бурю в животе. Она приняла две таблетки болеутоляющего, легла в ванну, и после ей стало чуть лучше.

      Утро было красивым. Воздух холодный – и полный штиль. Она решила прогуляться по городу. Дошла до самого западного района, где заглянула в булочную «У Калли» и купила пончик и сэндвич, которые запила шоколадным молоком. Вообще та булочная называлась «Хлебобулочные и пирожные изделия», но в Акранесе все знали ее как «булочную Калли». Там продавались пончики, жареные в масле, которые готовились тут же, и божественный «Длинный Йоун» – сдобный хлеб, наполненный ванильным пудингом, с карамелью сверху. Эльме казалось, что в Рейкьявике она никогда не ела такой хорошей выпечки.

      Утро было раннее, еще не рассвело. Пончики она смолотила по дороге домой, пока шла по пристани и читала названия мелких суденышек, тихо покачивавшихся в спокойном море. Затем она пошла мимо пляжа Лаунгасанда, где в то утро был сильный прилив. Когда она проходила там, выглянуло солнце, и песок красиво засверкал в его лучах. Если Акранес и мог гордиться каким-нибудь местом, то как раз этим пляжем. Белый песок, в хорошую погоду превращавшийся в пляж для купания, на котором нежились горожане, а дети бродили по мелководью.

      Она проходила мимо Грюндской школы, когда позвонила мама и велела ей быть готовой за десять минут: они едут в Рейкьявик на шоппинг. Эльма, у которой в эту минуту не было особого желания