Скрип на лестнице. Эва Бьёрг Айисдоттир

здесь. Ну-ка, надень-ка!

      – Ни за что! – ответила Эльма. – И вообще, как тебе пришло в голову нарядить меня в такое? Четырнадцатилетняя девчонка – и вдруг коричневый брючный костюм? Почему я не могла просто одеться в розовое платье?

      – Эльмочка, да ты же сама так захотела. Разве не помнишь?

      – Да быть того не может, чтобы я такое надела по собственной воле!

      – Вы, подружки, все были такие. К тебе на конфирмацию пришли Силья и Кристин, и обе были в таких костюмах. У меня где-то и фотография есть. Погоди, я ее сейчас найду.

      – Нет, мама, ради бога, не стоит.

      – Вот, а выглядели вы шикарно. Я так считаю, – сказала Адальхейдюр, стряхивая с жакета невидимые пылинки. – А ты что-нибудь слышала про Силью и Кристин?

      – Нет, ничего.

      – Надо бы тебе с ними пообщаться. Они до сих пор живут в нашем городе. Не сбежали, как ты, – произнесла Адальхейдюр несерьезным тоном, а Эльма понимала, что мама никогда не любила Рейкьявик. Ей казалось, там движение на улицах слишком сильное, народу слишком много, и ехать до него слишком далеко. Хотя с тех пор, как под Квальфьёрдом прорыли тоннель, поездка стала занимать всего полчаса. Но для ее родителей, привыкших к поездкам длиной не более пяти минут, это все равно было долго.

      – Я с ними уже много лет не общалась. Вот было бы странно, если б я сейчас с бухты-барахты им позвонила, просто потому что вернулась в родной город.

      – Да ничего странного. Люди же звонят старым друзьям. Кто знает, может, они сейчас думают о том же самом.

      – Что-то я сомневаюсь, что о том же самом.

      – Ну, а сбежала-то ты. В столицу уехала. Они же пытались поддерживать связь, разве нет? А ты не удосуживалась им перезванивать?

      Эльма пожала плечами. Она старалась как можно меньше думать о Силье и Кристин. Все годы в средней школе они были – не разлей вода, но потом все изменилось, и Эльма знала, что отнюдь не по ее вине.

      – Нет, почему, вполне удосуживалась, – ответила она и улыбнулась матери. Она села на кровать и начала складывать одежду, которую Адальхейдюр набросала на пол в поисках брюк.

      – Эльмочка, ведь никогда же не поздно. – Адальхейдюр легонько погладила ее по плечу. – А сейчас я хочу, чтобы ты без разговоров надела этот костюм. Я его для тебя за такую цену купила, – а ты надела всего один разочек, так что давай порадуй меня!

      Через несколько минут Эльма в светло-коричневом бархатном костюме стояла перед зеркалом. Штанины и рукава были ей коротки, застегнуть жакет ей удалось с трудом, а ширинку на брюках не удалось вовсе.

      – Ты же совсем не изменилась, – сказала Адальхейдюр, пытаясь сдерживаться, но по ее губам бродила улыбка. Эльма недоверчиво посмотрела на нее, а потом обе прыснули.

      – Что тут происходит? – В дверном проеме показался Йоун, отец Эльмы. Он с удивлением взглянул на мать и дочь, утиравших слезы. – Вы для новой работы одежду примеряете? – спросил он и посмотрел на Эльму. Когда ни мать, ни дочь не ответили, он помотал головой и пробормотал: – Прелестно, прелестно, – и