Человек, смотрящий в небо. Бабанская Алена

      «Скрипит машина мирозданья…»

      Скрипит машина мирозданья,

      Приплющивая полюса.

      Вдруг – облака над городами,

      Как паруса.

      И, лесом мачтовым играя,

      Что тростником,

      Метель, не добрая, не злая,

      Летит, дорог не разбирая,

      А прямиком.

      И рёв ее лужёной глотки

      Похож на стон.

      И птичьи гнёзда, точно лодки

      На гребнях крон.

      «В просветах – небо голубое…»

      В просветах – небо голубое,

      Как рыба с порванной губою,

      Сойдёт с железного крюка,

      В седые канет облака.

      Исчезнет. Всё затянет мглою.

      Где рыба с порванной губою?

      Сидит молчком на самом дне,

      Ей не забыть о прошлом дне.

      «На уровне четвертых этажей…»

      На уровне четвертых этажей

      Не видишь ни машин, ни гаражей,

      Лишь карканье для услажденья слуха,

      Да небеса, спелёнутые глухо.

      Вдруг – синева сквозь облачный поток:

      То пяточка мелькнёт, то локоток,

      То солнце вдруг, сквозь облачную пену, —

      И зайцы ошалелые по стенам.

      «Вдруг придавливает небо сверху вниз…»

      Вдруг придавливает небо сверху вниз.

      Сыплет мелко, то ли манка, то ли рис,

      То ли вовсе поминальная кутья.

      Ни работы, ни заботы, ни житья.

      Подведённый под небесную черту,

      Видишь Китеж, и Коломну, и Читу.

      Видишь только кучевые облака:

      И овечку, и коровку, и быка.

      «Лес прибрежный охрой тронут…»

      Лес прибрежный охрой тронут.

      Облака в заливе тонут.

      И по самые бока

      Входит стадо в облака.

      Вьются оводы и слепни.

      Рябь воды блестит и слепит,

      Всё на свой инача лад.

      И жара идёт на спад.

      «Мимо солнечной слободки…»

      Мимо солнечной слободки,

      Осеняя парусами,

      Облака плывут, как лодки

      С древнеримскими носами.

      Воспарившие над схваткой…

      Так бы мне придумать хитро.

      А в садах – густой и сладкий

      Запах яблочного сидра.

      «Гроза возьмёт и успокоится…»

      Гроза возьмёт и успокоится

      Изломом губ, румянцем щек.

      Лишь только тополь за околицей

      Прозрачным запахом истёк.

      Ронять ему чешуйки липкие

      С рассеянностью чудака.

      И ласточки ныряют рыбками

      За облака.

      Млечная вода

      «Вот река впадает в реку…»

      Вот река впадает в реку,

      Над волной парит орел.

      В берегах кисельных млеко

      У околиц наших сёл.

      Оттого-то бродим сыты,

      Нос по ветру, в табаке,

      Оттого не сеем жито:

      Ни разбитого корыта,

      Ни синицы в кулаке.

      Зачерпнёшь с утра рукою

      Облака