Разделенный город. Неугасший. Андрей Епифанов

в которой мы находились, представляла собой что-то вроде архива. Открыв дверь, мы оказались в узком коридоре. Было почти темно, горело только аварийное освещение. В конце коридора показалось тёмное пространство – лестница. Луч фонаря скользнул по ступенькам – в пролёте ни души. Ни мертвой, ни живой, тяжело выдохнул воздух из лёгких. Только сейчас понял, что не дышал. Не люблю лестницы, их сложно контролировать при зачистке помещений. Эх, было бы легче делать это боевыми тройками. Двое осматривают комнаты по бокам, а третий прикрывает тыл. Хотя последние годы я делаю это вообще один, так что грех жаловаться.

      Поднялся до середины ступенек, развернулся, взяв на прицел лестничную площадку второго этажа, вроде никого. Именно так нужно проходить лестницы, не идти сломя голову вперёд, а вот так держа на прицеле верхнюю часть, чтобы никто не спрыгнул сверху. Ну и успеть отступить, если что.

      Выбрались на второй этаж, коридор которого был забаррикадирован металлическими шкафами.

      – Нам на право, – указал на дверь Конор.

      Открыв дверь, Конор отскочил, схватившись за цевье моей винтовки, опуская ее вниз. В комнате в хаотично порядке были мертвецы. Они стояли в разных позах, сидели, лежали – находились в спячке. Мне уже доводилось такое видеть и не раз. Таких разбудит любой шум или яркий луч света.

      – Спящие красавицы, – прокомментировал я.

      Мы выключили подствольные фонарики и стараясь уступать как можно тише, начали пробираться через комнату. Порой мы шли настолько близко к спящим ожившим трупам, что если кто-то из них сейчас дернется и вскочит, подняв всех остальных, то мы будем в самом центре толпы. «Главное не оступиться и не наступить ни на что хрупкое, и ни на кого», – только и крутилось у меня в мозгу. От напряжения холодный пот заливал глаза. Вот я прохожу мимо мужика, который стоял, склонив голову, в каких-то сантиметрах от моего лица. Весь в запекшейся крови. В разодранной щеке ползали трупные черви. В таком скоплении мертвецов, вонь была неимоверная. К горлу подкатывала тошнота, хоть бы не сблевать, только не сейчас! Нужно было хоть тряпку на лицо намотать, не подумал.

      Дверь впереди была сорвана с петель. Повезло, хоть шум наводить не надо, открывая.

      – Фу, прошли, – выдохнул Конор.

      Едва переступив порог, из боковой двери в комнату ворвался Ночной Прыгун. Тот самый, что боится солнечных лучей и выходит только ночью. Тот самый, с которым я столкнулся недавно в туннеле.

      Я мигом перекатился, по-паркурному, за металлическую стойку ресепшена. Замерев, я сидел не дыша. Отлично понимая, что, если он меня здесь найдёт, мне с ним не справиться. Он разорвёт меня в куски, я и глазом не успею моргнуть.

      Судя по всему, он меня не видел, но что-то услышал, потому что начал медленно приближаться к моему укрытию с тихим рычанием. Вот я уже вижу темную массивную когтистую лапу. Накатила безумная волна страха. У меня в желудке что-то сжалось и сердце провалилось куда-то вниз. Я сильнее прижал